На Золотой Колыме. Воспоминания геолога - [33]
Через Тенкинские пороги
Сижу, комфортабельно устроившись за столом, в просторном чистеньком бараке у устья Тенке и с некоторым содроганием вспоминаю вчерашний день.
Несколько дней тому назад поисковый отряд отправился к устью Тенке. Работа была закончена. Хорошие данные по золоту в бассейне Нелькобы были получены только в ключе Родионовском. Надо было использовать оставшееся время для опробования нескольких ближайших притоков Колымы. Чтобы облегчить лошадей, решили часть груза сплавить на плоту вниз по Тенке до ее устья.
Отправив поисковиков, мы с Ковяткиным и Мишей задержались на несколько дней, чтобы закончить геологическую съемку. И вот наконец все сделано и можно распроститься с Нелькобой.
В свое время Пульман вместе с Петром сделал на устье Чалбыги из ствола большого тополя неуклюжий батик, названный нами «Нелькобстрой». Батик был наполовину; выжжен, наполовину выдолблен. Это низенькое длинное суденышко чрезвычайно неустойчиво. Оно переваливается с боку на бок, и сидеть в нем надо прямо на дне. Нос его несколько «повело» в сторону, и оно имеет тенденцию все время впадать «в правый уклон».
Зная, что впереди по Тенке имеются пороги и что нам предстоит неизбежное купание, мы все наши вещи отправили с Мишей на Чалке, захватив с собой только два брезентовых плаща, телогрейки и кое-какую мелочь, крепко привязанную к распоркам между стенками батика.
Проводив Мишу, за которым последовал Кут, мы с Ковяткиным вскоре отчалили от устья Чалбыги.
День был ясный, солнечный. Правда, вдали заглушенно рычал гром, но кто будет обращать внимание на такие пустяки, когда над головой синеет небо и «солнце Ниагарой льет лучи». Для большей устойчивости мы привязали с обеих сторон батика по жердине, и зеленоватые воды Нелькобы рванули наш «Нелькобстрой» и понесли его по рокочущей струе вниз по течению.
Вначале путешествие доставляло нам сплошное наслаждение. Батик то стрелой летел по пляшущим барашкам волн, то медленно скользил по тихой глади плесов. Свежий ветерок отгонял прочь назойливую мошкару, солнышко весело улыбалось с голубого неба, и все дышало прелестью ясного августовского дня. Мимо проносились живописные берега с торчащими утесами, окаймленными то зеленым кружевом лиственниц, то желто-багряными купами тальника и золотистых березок. Время от времени на зеркале плесов чернели многоточия утиных выводков, однако небо постепенно покрывалось тучами, все ближе и ближе раздавались раскаты грома, и наконец полил дождь. Мы вылезли на берег, перевернули батик и, комфортабельно расположившись под надежной крышей, с аппетитом стали закусывать лепешками с консервированным молоком. Дождь из бурного перешел в мелкий затяжной, и мы решили двигаться дальше.
Уже без удовольствия, поливаемые дождиком, понеслись мы дальше по серой поверхности Тенке, покрытой сеткой дождевых капель.
Перекаты стали попадаться чаще. Камни уже не прятались под воду, а серыми клыками угрожающе торчали из-под нее, и белые пенистые волны в буйной ярости дробились об их массивные окатаные бока. Батик бросало из стороны в сторону, волны бились о его утлые бока, перехлестывая через борт. Ковяткин рьяно вычерпывал воду, но разве можно объять необъятное? После каждого переката батик, выйдя на тихую воду плеса, почти на четверть оказывался заполненным водой.
А между тем река становилась все уже и уже. Высокие отвесные берега образовывали причудливые нагромождения мрачных иззубренных утесов, местами покрытых завалами наносного леса. Время от времени посреди реки попадались одиноко торчащие утесы-останцы, мимо которых мы лихо проносились по белым барашкам волн, а издали все яснее, все отчетливее доносился глухой многообещающий рев. Это был первый настоящий порог, где разрозненные гребни выступающих из-под воды порфировых жил создавали сложный извилистый каменный частокол. Между камнями ревели бело-зеленые валы, каскадами взлетая вверх, кружась и набегая друг на друга. А посредине этого ревущего хаоса, нелепо накренившись, стоял плот… нашего поискового отряда!
Прочно посадило его, беднягу, на острый каменистый зуб, накренило под углом тридцать градусов, прижало к какому-то серому выступу, и остался он здесь зловещим памятником неудачной попытки проскочить через первый Тенкинский порог. Поисковики же, бросив застрявший плот, видимо, отправились берегом.
Мы быстро промчались мимо плота. Сотни ведер воды бурным потоком хлынули в батик, борта его исчезли под волнами, и он превратился в подводную лодку, а мы — в торчащие из-под воды перископы. Наша «подводная лодка» вихрем пронеслась между острыми зубьями камней и очутилась в тихом глубоком улове, погружаясь все глубже и глубже. Бешено работая веслами, почти по пояс в воде, подплыли мы к спасительному берегу и благополучно выбрались на сушу. Вылили из батика воду, выжали одежду и вновь понеслись вниз по реке навстречу новым приключениям.
Пороги сменялись порогами, и каждый раз наш батик на три четверти наполнялся водой, но все же честно проскакивал через каменные барьеры, преграждавшие ему дорогу. Рев, царивший в воздухе, стал уже привычным для уха, но вот оно уловило новый ритм, новую мелодию еще более мощного грохота.
Книга «По таёжным тропам» написана известным геологом Борисом Ивановичем Вронским, участником первых колымских экспедиций 20-х – 30-х годов, когда в пустынных и диких местах на побережье Колымы, в бухте Нагаева, высадились первые отряды геологов. По рекам с экзотическими названиями — Нелькоба, Аркагала, Чалбыга, Эмтегей — двинулись поисковые партии. На вооружении геологов тогда еще не было ни вездеходов, ни раций, ни вертолетов, а в районе Колымы — даже топографических карт.Книга позволяет полнее представить картину условий жизни и работы людей в первые годы освоения Колымы.
Автор книги, геолог, принимал участие в нескольких научных и самодеятельных экспедициях, изучавших район падения Тунгусского метеорита. В своей книге он рассказывает об истории поисков метеорита, о первом его исследователе — Л. А. Кулике, о повседневной работе и быте экспедиций, занимавшихся проблемой метеорита. Он живо описывает природу тех мест, где произошло падение метеорита, и своих спутников — людей разных специальностей, увлеченных поисками следов загадочного небесного тела.
Александр Ковинька — один из старейших писателей-юмористов Украины. В своем творчестве А. Ковинька продолжает традиции замечательного украинского сатирика Остапа Вишни. Главная тема повестей и рассказов писателя — украинское село в дореволюционном прошлом и настоящем. Автор широко пользуется богатым народным юмором, то доброжелательным и снисходительным, то лукавым, то насмешливым, то беспощадно злым, уничтожающим своей иронией. Его живое и веселое слово бичует прежде всего тех, кто мешает жить и работать, — нерадивых хозяйственников, расхитителей, бюрократов, лодырей и хапуг, а также религиозные суеверия и невежество. Высмеивая недостатки, встречающиеся в быту, А. Ковинька с доброй улыбкой пишет о положительных явлениях в нашей действительности, о хороших советских людях.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.