На землю с небес и дальше в лес - [49]

Как же сильно от остального мира отличалась ее башня! Внутри все было так просто и понятно. И принадлежало только ей одной. Не было нужды волноваться по поводу денег, одежды или голода, не требовалось учиться плавать. Сколько себя помнила Рапунцель, все было идеально.

Хотя недавно стало понятно, что ее память не особо надежна.

Рапунцель потерла лоб. Она пыталась вспомнить свой четырнадцатый день рождения год назад и не сильно удивилась, что память оказалась слишком коротка. Рапунцель совсем не понимала, пропали ли какие-то конкретные дни, но глубоко сомневалась, что воспоминаний хватило бы на год.

Но ведь быть такого не может, чтобы Ведьма стерла ей память и не сказала об этом. Так ведь? Да, у Ведьмы могут быть от нее секреты, но это не отменяет любви Ведьмы. И значит, это феи стерли память Рапунцель. Но если так, то почему они не сделали это еще раз, на Красной поляне? Рун даже спросил об этом: если бы мог, то почему не стер? Может, он просто пытался сбить ее с толку? Обманом заставить сомневаться по поводу Ведьмы?

Рапунцель битый час об этом размышляла. И когда пришло время остановиться и разбить лагерь, ей, несмотря на усталость, стало даже жаль — хотелось продолжать идти дальше, пока мысли не выветрились бы из головы.

— Посмотри, как тебе? — сказал Джек.

Рапунцель замерла, глядя, как солнце уходит за горизонт. Небо впечатляюще потемнело, а потом порозовело. Этот закат был так же прекрасен, как все те, что она видела из своей башни, и ей очень понравилось наблюдать картину с земли, на пронизывающем холодном ветру, слушая шелест деревьев, что росли в небольших рощах на холмах.

— Люблю такую погоду, — сказал Джек. — Ясно и холодно.

Рапунцель подумала, что такая погода и ей по вкусу, но произнести подобное вслух показалось предательством. Дома ведь такой погоды никогда не было.

— Значит, это дорога к Синему царству? — спросила она, указывая в сторону заката. — И к морю?

— Ага, — ответил Джек. — Когда я попаду туда, устроюсь работать на один из кораблей, что курсируют между Оливковыми островами.

— Кораблей? — спросила Рапунцель.

И Джек принялся рассказывать о кораблях и плаваниях, одновременно помогая Рапунцель раскалывать желуди-для-всего и обустраивать удобный ночлег. Сначала они раскрыли небольшую зеленую палатку и разложили в ней подушки и шерстяные одеяла. Джек из своего рюкзака вытащил крохотный фонарь и подвесил на крючок внутри палатки, а Рапунцель, оставив тележку снаружи, отмотала достаточно волос с колеса, чтобы можно было лечь спать.

Путники разулись, расстегнули жилеты и устроились поужинать сосисками и сыром, запивая горячим шоколадом, над чашками с которым поднимался пар. Когда Джек и Рапунцель наконец забрались в палатку, их зубы уже стучали от холода. Укрывшись одеялом, Джек рассказывал о том, что видел, читал или слышал, истории, которые, по его словам, всегда любила слушать Тесс; и Рапунцель по большей части не перебивала его. Джек казался довольным, по ходу повествования разъясняя всякие вещи, так что не возражал против молчания слушательницы, а ей много что надо было обдумать и мало что сказать.

Рапунцель лежала на спине, уставившись на фонарь, и гладила Принца-лягушонка, примостившегося у нее на животе. Думала о Ведьме и всем, что случилось с тех пор, как Джек пришел к башне. А потом вспомнила о Серже, просившем больше не соглашаться на стирание памяти.

— Не буду, — пробормотала себе под нос Рапунцель.

— Не будешь что? — спросил Джек. — Ты вообще меня слушаешь?

— Да, — ответила Рапунцель. — Продолжай рассказывать о русалках.

И она отбросила тревожные мысли, погрузившись в рассказы Джека о женщинах с рыбьими хвостами, которые могут дышать под водой и носят украшения на чешуйках. Рапунцель внимала его голосу, пока не заснула.

Утром они достали карту. Последняя пройденная ими деревня называлась Бейберри. Если сегодня направиться прямо на северо-запад, то завтра можно будет выйти к основному тракту на север вдоль Напористой реки. Воздух был морозный, но когда Рапунцель потянулась за своим плащом, Джек предостерег:

— Ты быстро согреешься во время ходьбы.

И он оказался прав. Они шли весь день по зеленым холмам и мимо двух деревенек, пока туника Рапунцель не промокла от пота, и на закате спустились в широкое ущелье с такими крутыми склонами, каких прежде в Зеленом содружестве видеть не приходилось. Каменистая дорога змеилась то туда, то сюда, и когда они добрались до самой глубокой точки ущелья, Рапунцель не знала, чего ей хочется меньше — прямо сейчас забираться вверх на другую сторону или оставить это первым делом на завтрашнее утро.

Путники решили разбить лагерь здесь и провели еще один приятный вечерок вместе. Джек учил Рапунцель разжигать костер без помощи желудей-для-всего, что отлично отвлекло от всяких дум. И хотя она удобно устроилась на ночь и заснула, проснулась Рапунцель неожиданно.

Кто-то рукой зажимал ей рот.

Рапунцель тут же пробудилась — все мышцы дрожали от напряжения, крик застрял в горле. Она открыла глаза. Снаружи было темно — похоже, еще не пришло время просыпаться, но Джек сидел рядом на коленях и едва ли не душил ее своей ладонью. Рапунцель замахнулась на него, но он свободной рукой перехватил ее запястье и крепко сжал.