На земле штиптаров - [2]

— Он гяур, неверная собака, я проклинаю его! Пусть под ним разверзнется ад! Злые духи…

Дальше было вот что: мой маленький хаджи сделал несколько шагов и так огрел старого жулика, что тот кубарем покатился по земле.

После секундного замешательства со всех сторон послышались крики возмущения, задние напирали, дело принимало скверный оборот. Я мигом подскочил к Мубареку и крикнул что было сил:

— Тихо, я докажу всем, что я прав! Халеф, добавь огня. Смотрите, люди, что из себя представляет этот Мубарек и как он всех надувает. Видите эти костыли? — Я схватил старого жулика правой рукой за загривок, а левой сорвал с него сюртук. И правда, с каждой стороны висело по костылю, оба с суставами, которые прекрасно складывались и раскладывались. Одновременно с этим я заметил, что подкладка сюртука выкрашена иначе, чем наружная сторона, — там имелось множество карманов. Я залез в первый попавшийся и вытащил на свет божий нечто волосатое — это был парик. Те самые жесткие, грязные волосы, которые были у нищего. Парень так перепугался, что даже не оказывал сопротивления. Но вот он издал крик о помощи и уцепился обеими руками за мою одежду.

— Оско, Омар, держите его, и как следует, иначе убежит!

Оба названных молодых человека крепко схватили Мубарека, и я высвободил руку. Халеф высоко держал лампу, и все могли ясно видеть происходящее. Теперь толпа вела себя тихо.

— Этот человек, выдающий себя за святого, на самом деле связан с жутом или сам жут. Его жилище — прибежище воров и разбойников. Он разгуливает по стране в разных одеяниях и творит всевозможные преступления. Он и нищий Сокат — одно и то же лицо. Видите — под одеждой он спрятал костыли. Когда при ходьбе они бьются друг о друга, вы верите, что у него стучат колени. А вот парик нищего.

Я опорожнял один карман за другим и рассказывал о назначении тех или иных предметов.

— Вот табакерка с цветной пудрой, которая может быстро изменить цвет лица, а вот тряпка, которой можно проворно стереть всю эту штукатурку. А вот бутылка. Видите — в ней еще есть вода. Ей можно помыться там, где совсем нет воды. Что здесь еще? Резиновые шарики — он клал их в рот, когда изображал нищего. При этом лицо менялось до неузнаваемости, становилось толще. Видите разные цвета сюртука? Он выворачивал его темной стороной наружу и обматывал вокруг тела, тогда ткань выглядела как платок. Вы видели когда-нибудь Мубарека и нищего Соката одновременно? Это было попросту невозможно, потому что нищий и Мубарек — это одно и то же лицо.

Этот последний аргумент особенно потряс людей в толпе, и я уже стал слышать то и дело раздававшиеся возгласы удивления. Теперь я извлек из кармана небольшой пакетик. Перед моим взором явился браслет из старых венецианских золотых цехинов. На нескольких монетах было хорошо видно тиснение. При свете факелов был заметен лик святого Марка, простирающего крестное знамение по направлению к дожу, а на другой монетке — лик какого-то неизвестного мне святого в обрамлении звезд и надпись на латыни.

— Здесь двенадцать золотых монет, все они завернуты в тряпку, — громко возвестил я. — Кто знает, у кого он их украл? Если кто скажет, то мы быстро найдем владельца.

— Двенадцать монет? — раздался позади меня заинтересованный голос. — Ну-ка покажите! На той неделе у меня украли похожую цепочку.

Нахуду, Горошина, стояла позади меня. Она быстро подошла, взяла вещицу и внимательно осмотрела.

— Аллах, — вскричала она, — так это моя! Это мое наследство по материнской линии. Вот, посмотри и убедись, что оно действительно мое! — И она сунула вещицу своему, мужу.

— О Аллах, это действительно твое, — раздался его голос.

— Ну так вот, знай теперь, Нахуду, что Мубарек прятал украденную у тебя вещь, — сказал я.

— Вовсе и не Мубарек, а калека. Он крикнул мне снаружи, попросил чего-нибудь поесть. Я оставила украшение на столе и позвала его в комнату. Он наверняка все это видел. Когда я посмотрела через несколько дней, вещицы уже не было.

— Но теперь ты знаешь, кто вор.

— Да, это он. Это точно он. У-у, мерзавец. Я сейчас выцарапаю тебе глаза! Я сейчас…

— Стой, спокойно, — прервал я ее причитания. — Держи лучше свою цепочку, и пусть вор будет по закону наказан. Я настаиваю, чтобы его заперли в надежном месте и впоследствии доставили макреджу Салоников как преступника.

Из толпы стали доноситься крики.

— Накажите его, дайте ему как следует палками, сверните ему шею! — прокричала из толпы Горошина.

Мубарек до сих пор не сказал ни слова, но тут завопил:

— Не верьте ему, он гяур, это он вор, это он подсунул мне все это, вай, вай, вай, вай!.. — И в этот момент его буквально скрючило от боли, потому что плетка Халефа прошлась ему аккурат по спине.

— Ну погоди, мерзавец, — вскричал хаджи, — я все тебе напишу на спине! Особенно, что мы приехали в эту местность сегодня и как этот эмир мог украсть монеты. Кроме того, он вообще не вор, и сейчас ты получишь подтверждение этим словам. — И он еще раз ударил ворюгу по спине так, что тот громко запричитал.

— Браво, браво! — кричали люди, которые казались мне опасными еще несколько минут назад.

Коджабаши не знал, что ему делать. Потом взял и уселся на свой почетный стул. Так он хоть немного сохранил свою честь. Все судебные заседатели вели себя тихо. Хавасы поняли, что мои акции повышаются и я перестаю быть для них опасным, поэтому они снова поближе подошли ко мне.