На земле потомков Аладдина - [9]

Пока пребываешь в минорном настроении и судорожно соображаешь, как преодолеть остаток пути и добраться до места назначения с чемоданом, который вряд ли захочет закрыться, подходит грозный таможенник с мелком в руках и, не обращая внимания на тоску в ваших глазах, запускает руку в самую глубь чемодана, на секунду замирает, после чего ставит на крышке какую-то одному ему известную закорючку, а потом спокойно и величаво следует дальше.

Некоторое время вы стоите в немом оцепенении, ожидая продолжения досмотра. Но больше никому вы не нужны. С чувством досады и обиды начинаете искать глазами кого-нибудь, кто разъяснил бы ситуацию и помог. Наконец взгляд упирается в высокого усача в форме, стоящего в сторонке, и вы жестами просите его подойти. Он не спеша приближается, и вы сбивчиво объясняете ему, что уже полчаса ждете, когда наконец проверят ваши вещи, что вы спешите, вас ждут встречающие, вы устали и хотите скорее покончить с формальностями. Вас не перебивают, терпеливо слушают, однако ответ приводит вас в полное недоумение. Осмотрев крышки чемоданов, на которых стоит мистический знак-закорючка, служитель сообщает, что таможенный досмотр пройден и что вас никто не задерживает — можете сию минуту покинуть таможню и броситься в объятия своих соотечественников.

Вы покидаете зал прилета, но еще некоторое время вас одолевает вопрос: что же это такое, безответственность или потрясающее психологическое чутье на контрабандистов?

Процедура проверки паспортов удивляет не меньше. Начать хотя бы с того, что вы долго ищете нужную вам очередь, в которую вам надо встать для прохождения паспортного контроля. А очередей три: для иракцев, для арабов вообще и для всех остальных, то есть иностранцев. Нашли, встали. Наконец подходит ваш черед предъявить паспорт. Полностью игнорируя фотокарточку, на которой, по вашему мнению, вы очень даже недурно получились, и не сличив ее с оригиналом, пропустив ваши имя и фамилию, служащий остановится только на страничке паспорта, где находится въездная виза, молниеносно сделает отметку о пересечении границы и прибытии в страну, вернет вам паспорт и протянет руку за следующим. Забегая вперед, скажу, что при выезде ваша фотокарточка также будет оставлена без внимания. На этот раз интерес вызовет только выездная виза.

После соответствующего таможенного досмотра вы попадаете в огромный зал, наполненный многоголосым шумом и суетой. Во всем этом хаосе и водовороте очень трудно не потерять самообладание. Объявляют по спикеру время прилетов и отлетов, повсюду шныряют мальчишки, готовые за несколько мелких монет донести ваш багаж до машины, автобуса или такси, стоянка которых расположена на площади перед аэровокзалом. Плата за услуги, запрашиваемая мальчишками, баснословна. Не знаю, чем они руководствуются, но их безошибочная ориентация в пассажирах — новичках и бывалых, тех, что летят уже не в первый раз, наверняка вызвала бы восторг даже у Шерлока Холмса.

Глаза разбегаются от пестроты и необычности нарядов: длинных, до самого пола рубах с широкими рукавами, в которые облачена часть мужчин-арабов, черных покрывал, закрывающих лица и фигуры женщин, сверхмодных, экстравагантных одеяний, строгих костюмов…

Говорить тихо, тем более шепотом у иракских арабов не принято. Разговаривают они громко, мало обращая внимания на окружающих, смеются весело и заразительно. Часто свои насущные проблемы решают, находясь друг от друга на изрядном расстоянии, будь то на улице или в помещении. Этим они несколько напоминают некоторые наши закавказские народы.

Вокруг бурлила толпа, громко разговаривали люди, но понять ничего не удавалось, кроме отдельных более или менее знакомых слов. Подобная ситуация начинала леденить душу. Как же так, ведь целых шесть лет учил арабский язык в стенах Московского университета, очень старался — и вот пожалуйста. Не просто что-то там не совсем понятно, а непонятно, прямо скажем, ничего.

Несколько минут собираюсь с мыслями, ибо преисполнен желания испытать свой арабский на практике. Про себя проговариваю фразу, еще и еще раз проверяю правильность падежей, выбирая в толпе подходящий объект, на котором можно было бы произвести языковой опыт. Но все спешат по своим делам. Прикидываю: лучше всего обратиться к служащему аэропорта, тем более что фраза, подготовленная мною, была крайне проста: «Как пройти к выходу из зала?» Наконец вижу девушку в униформе, идущую мне навстречу. Подхожу к ней и вкрадчивым голосом произношу приготовленную фразу. Девушка останавливается, и ее прекрасные глаза выражают крайнюю степень удивления. Она задает мне вопрос, которого я не понимаю и который, возможно, означает: «Что вы сказали?» или «повторите еще раз». Я старательно повторяю предложение, произнося его так, как тому учили в вузе. Девушка качает головой, явно ничего не понимая. Я в свою очередь не решаюсь повторить ту же фразу в третий раз. И вдруг она произносит одно-единственное слово: «Русский?» Я радостно киваю: «Русский! Кто же еще!» И тут происходит чудо: на чистом русском языке она спрашивает: «Что вы хотите?»

Собственно говоря, я хотел, ступив на иракскую землю, тут же проверить, насколько я силен в арабском. И в результате проверки понял, что языка не знаю. Впоследствии понадобилось немало усилий, чтобы освоить местный разговорный язык. Настроение упало. Где находился выход, я и сам прекрасно видел, однако, чтобы резко не прерывать разговор, повторил свой вопрос, но на этот раз по-русски. «Идите прямо», — последовал ответ. Еще раз окинув меня взглядом, в котором было нескрываемое удивление, девушка удалилась.