На земле потомков Аладдина - [21]

Не надо думать, что старинные суда теперь полностью канули в вечность. Наравне с огромными океанскими лайнерами, оснащенными по последнему слову техники, воды Персидского залива и Индийского океана все еще бороздят суденышки, похожие на те, что ходили во времена Синдбада-морехода. Когда я впервые увидел их у причала на набережной Шат-эль-Араба в Басре, то подумал, что, здесь ведется подготовка к съемке фильма о древних мореплавателях и что сценарий написан по какой-нибудь красивой легенде о море, пиратах и таинственных кладах. Люди, суетившиеся у этих суденышек, были одеты кто в живописные костюмы, а кто и вовсе в одни набедренные повязки и пестрые головные платки. За пояса, если таковые имелись, были заткнуты широченные ножи и тесаки, в ушах сверкали серьги. Еще одним украшением служили наручные часы на блестящих металлических браслетах. Помню, я еще подумал, что как бы кто-нибудь из «актеров» не забыл их перед съемкой снять, а то нарушится историческая правдивость костюма. И еще удивило, что вокруг не было присущей съемочной площадке суеты, не горели прожекторы, не было необходимой аппаратуры. Наверное, просто шла репетиция. Темнокожий капитан громко отдавал команды и кого-то ругал, босоногие носильщики по деревянному трапу сгружали на берег джутовые мешки, блестяще исполняя свои скромные роли. Видимо, мешки были тяжелые, так как обнаженные тела носильщиков блестели от пота. Маленькие ярко разукрашенные суденышки казались еще меньше на фоне современных танкеров и сухогрузов. Но как вы, наверное, уже догадались, никаких съемок ни в тот, ни в последующие дни на набережной Шат-эль-Араба не производилось. Это были настоящие суда, и люди на них выполняли свою обычную работу — разгружали или, наоборот, загружали их товаром и наравне с современными судами водили их по Персидскому заливу и далее, вплоть до берегов Индии и Шри-Ланки, не помышляя о том, что сами они и их кораблики напоминают иллюстрацию к какому-нибудь приключенческому роману.

Современная Басра раскинулась вокруг древнего центра, поднялась вверх по реке вплоть до нового аэропорта и ТЭЦ «Наджибия», спустилась по правой, принадлежащей Ираку, стороне Шат-эль-Араба.

Новый город застроен в большинстве своем двухэтажными домами, которые обнесены кирпичной стеной. Такой дом, как правило, принадлежит одной семье, но семье иракской, а следовательно, многочисленной и многодетной. Имеется также район, где государство построило трех- и пятиэтажные многоквартирные дома для рабочих и служащих завода по переработке нефти и газа. Однако из бесед с иракцами мне стало ясно, что жить в многоквартирном доме им нравится меньше, чем в собственном, пусть даже небольшом домике, и обязательно с участком, хотя бы в несколько квадратных метров. Хозяйственный иракец обязательно засеет его травой, будет его регулярно поливать, а при желании вырастит на нем финиковую пальму или разведет цветы.

На каждой улочке в новом районе есть магазин, а точнее сказать, лавка, в которой можно приобрести некоторые продукты. стиральные порошки, зубную пасту, сигареты, спички и другие товары первой необходимости. Лавка представляет собой помещение, сложенное из кирпича и по своему внешнему виду и размерам напоминающее гараж для одной машины с поднимающимися и опускающимися жалюзи из гофрированного железа. Находится лавка во дворе дома, владельцы которого пожелали заниматься подобной торговлей, и обычно обслуживается либо женщиной, либо стариком, то есть теми, кто постоянно бывает дома, а не занят другой работой.

В районе Джунейны, где мне довелось жить целых два года, в одной из таких лавок торговал семидесятилетний аль-Аббас, в прошлом школьный учитель. У него можно было узнать последние новости, происходящие не только в мире, но и в городе, а также на близлежащих улицах. С удовольствием он рассказывал об истории Ирака, особенно если эта «история» по времени совпадала с его собственным жизненным путем. У него было восемь детей. Старшие давно обзавелись семьями и жили отдельно, один из сыновей учился в Лондоне, младшие дети жили с аль-Аббасом в его доме, расположенном тут же, за лавкой. Доход от торговли был невелик: лишь комиссионные от продажи взятых у государства товаров. Такой вид торговли очень распространен в Ираке, точнее сказать, характерен для заведений, подобных аббасовой лавке. На мой вопрос, зачем ему нужна такая работа, аль-Аббас ответил, что он все же при деле, а потом — какой ни какой, а все же вклад в общий бюджет семьи. Обязанности свои он выполнял исправно. Определенных часов работы у него не было, однако с раннего утра, еще до того, как мы отправлялись на работу, и до позднего вечера жалюзи лавки были подняты и в глубине ее, прячась от палящего солнца летом и от холодного ветра зимой, сидел хозяин. Иногда он уходил домой, но лавку при этом не закрывал. Стоило лишь кому-нибудь остановиться около нее, как тут же появлялся и владелец. Особенно он любил детвору, да и главными посетителями его лавки были дети, которых родители посылали к нему за покупками. Их он не забывал одаривать конфетами и угошать прохладительными напитками, особенно в праздники. Однажды он сказал мне, смущаясь: «Стараюсь создать свою собственную постоянную клиентуру». Шутил он или говорил серьезно, трудно сказать, но в том, что он, был стариком добрым, рассудительным, очень общительным и обладал мягким чувством юмора, постоянно подшучивая над собой и своей старостью, сомневаться не приходилось.