На земле Ланки - [22]

Вплоть до последних лет веддские племена вели кочевой образ жизни, их основные занятия — охота, рыболовство, сбор плодов и кореньев, а также меда диких пчел. Правительство независимого Цейлона принимает меры к тому, чтобы перевести их на оседлый образ жизни, научить обрабатывать землю.

Язык веддов — разговорный диалект. Письменность у них отсутствует, а искусство находится на самых начальных ступенях развития: у них нет даже примитивных музыкальных инструментов. Аккомпанементом в танцах служит простое похлопывание по животу.

Лук, стрелы и топорик — вот вооружение веддов, причем топорик обычно носят на плече. Теперь, правда, для охоты они все больше начинают пользоваться ружьями.

Верят ведды в духов, которые, по их убеждению, незримо живут среди них, обитают в деревьях, скалах, потоках рек, а также поклоняются душам умерших. Ведды не стригут волосы. Иногда они закручивают их узлом на затылке, чаще и у мужчин и у женщин густые кудри падают на плечи. Одежда их предельно проста — обычно узенькая набедренная повязка.

Небезынтересны некоторые черты жизненного уклада веддов. Живут они родами. Наследование у части племен идет не по мужской, а по женской линии. Своеобразны и их брачные законы. Дочь, например, может выйти замуж за сына сестры отца или за сына брата матери, но дети двух братьев или двух сестер не имеют права вступить в брак. Как правило, ведды женятся один раз, но в отдельных случаях у мужа бывает две, а то и три жены.

Сначала наш путь идет по знаменитой кандийской дороге. За древней столицей сингальских царей — городом Канди — дорога постепенно пошла в гору. Не видно кокосовых пальм, произрастающих в зоне влажного климата приокеанской полосы, зато все чаще попадаются кусты цейлонского чая, притененные деревьями-телохранителями, защищающими нежные побеги от палящего экваториального солнца. У въезда в приютившееся на перевале небольшое селение Ханнасгирия мы увидели щиток с надписью «Высота четыре тысячи футов». Машина резко устремилась вниз.

Прижмите кисть руки к груди — ваш локоть образует острый угол. «Локтеобразными» и называются здесь те восемнадцать поворотов, которые должна была проскочить наша машина, спускаясь от Ханнасгирии к небольшому городку Алутнувара, расположившемуся у подножия горной гряды. Иногда передние колеса почти повисали над пропастью, на дне которой в синеватой дымке можно было различить крыши домов.

Приближение к Алутнуваре мы почувствовали по резкой смене температуры. Было нестерпимо жарко и душно. Главный инженер строящегося здесь черепичного зарода любезно предоставил в наше распоряжение свой джип-вездеход, так как поездка по джунглям на обычной легковой машине совершенно исключается.

Тому, кто никогда не видел сухих джунглей, на первый взгляд издали может показаться, что это обычный лес, каких немало в нашей средней полосе. Но стоит только войти в него, и вы сразу поймете, что передвижение без топора здесь совершенно невозможно: толстые и высокие деревья перевиты гибкими лианами.

Когда после долгого и утомительного пути мы добрались наконец до места, веддская деревня встретила нас настороженно. Первое, что мы увидели, была стайка голых босоногих ребятишек, которые неизвестно откуда мгновенно появились перед нами и так же мгновенно исчезли.

— Приехали, — коротко бросил наш проводник Фонсека.

— Но где же жилье? — спросили мы.

— Вот там, видите?

И только тут мы различили примерно в ста ярдах от нашей машины приземистые хижины веддов.

Откровенно говоря, мы волновались. Да это и понятно- впервые в жизни нам предстояла встреча с аборигенами страны. Задача осложнялась еще тем, что надо было вести разговор с помощью тройного перевода — с языка веддов на сингальский и затем на английский.

Раздача подарков несколько смягчила суровые лица наших новых знакомых. Постепенно настороженность исчезла, они поняли, что ничего дурного мы не собираемся делать, и понемногу разговорились. А вождь племени Каллуапу, к нашему великому изумлению, даже согласился взять нас на охоту. По законам веддов это большая честь, так как охота для них священна.

После трехчасового довольно рискованного похода по джунглям, когда силы, казалось, уже совсем покидали нас (нас, но не веддов!), Каллуапу метким выстрелом из лука сразил наповал огромного красавца-оленя. И если до той минуты вождь и его два сына хоть изредка перебрасывались с нами отдельными незначительными словами, то сейчас мы для них просто перестали существовать. Все свое внимание охотники сосредоточили на добыче. За каких-нибудь полчаса Каллуапу с помощью старшего сына искусно разделал тушу оленя. И здесь впервые за весь день вождь племени улыбнулся нам широкой и доброй улыбкой. Надо сказать, что у веддов очень волевые лица, но вместе с тем с них не сходит выражение постоянной настороженности. Вероятно, нелегкая, полная опасностей и лишений жизнь в джунглях наложила на них отпечаток. Признаться, когда мы в первую минуту увидали Каллуапу, его лицо показалось нам мрачным. Сейчас же улыбка разгладила глубокие морщины у глаз, и вождь племени внушал нам скорее жалость, чем страх: перед нами был усталый, измученный тяжелой работой человек.