На земле Ланки - [2]

В этот раз затянувшиеся муссоны отнесли каравеллы из района Мальдив куда-то в сторону. Команды начали роптать. Вместо обещанной добычи — осточертевшая солонина, заплесневевшие сухари, затхлая вода и, что хуже всего, неизвестность.

Но вот громкий голос впередсмотрящего сообщил: «Вижу землю». Осторожно лавируя между рифами, флотилия вошла в неведомый порт. У пирсов стояли парусные суда. Дон Лоренсо Д’Алмейда сошел на берег. Он был первым европейцем, ступившим на землю Цейлона. Это случилось 15 ноября 1505 года.

Местные торговцы довольно настороженно встретили непрошеных гостей. По совету своих заморских коллег — арабских и китайских купцов, тоже не слишком обрадовавшихся появлению португальцев, — они, не вступая в переговоры о возможных торговых связях, порекомендовали прибывшим отправиться в Котте. Сейчас об этом городе напоминает только название одного из районов Коломбо. Тогда же он был столицей наиболее сильного и развитого из цейлонских государств — Котте. Коломбо же, находившийся в девяти километрах от столицы, представлял собой более чем скромный порт с несколькими складскими помещениями.

Д’Алмейда послал гонца к правителю Котте с просьбой об аудиенции, а сам приступил к инструктажу своих подчиненных. Всем морякам и солдатам под страхом смертной казни запрещалось обижать местное население, канонирам же приказано было произвести несколько «случайных» выстрелов ядрами.

В средневековой цейлонской хронике «Раджавалия» приводится текст донесения правителю королевства о прибытии португальцев. В нем сообщалось: «Здесь, в гавани Коломбо, появились люди с белой кожей… Они носят одежды и шляпы из железа, едят камни и пьют кровь[1]… Дают две, а то и три золотые или серебряные монеты за одну рыбину или лимон. Грохот выстрелов их орудий громче раскатов грома в горах. Их пушки стреляют ядрами, от которых содрогаются каменные крепости…».

В Котте это донесение вызвало беспокойство и заставило созвать Большой совет. Было ясно, что португальцы предложат установить торговые связи. С одной стороны, это сулило выгоды: иноземцы щедро расплачивались золотом и серебром за рыбу и фрукты, которые в изобилии были на острове, следовательно, они не пожалеют денег за товары, составившие славу Цейлону во многих странах; с другой — слишком уж хорошо вооружены европейцы.

Что, если сингалы будут слышать звон португальских мечей чаще, чем звон золота?

Совет заседал несколько дней, а единого мнения достигнуто не было. Д’Алмейда между тем слал все новых гонцов, и с каждым разом просьбы его об аудиенции становились настойчивее. Совет согласился, что тянуть дольше нельзя.

Придворный уже покинул дворец в Котте и направился в Коломбо, чтобы вручить португальцу официальное приглашение на королевскую аудиенцию, когда запыхавшийся гонец передал ему срочный приказ немедленно возвратиться. Правитель приказал придворному… Более 450 лет прошло со дня высадки европейцев на Цейлоне, но до сих пор, когда сингалы хотят сказать, что кого-то водили за нос или морочили, они говорят: «Его вели тем же путем, что и португальцев из Коломбо в Котте». Дело в том, что от Коломбо до Котте (всего девять километров) их вели ровно три дня.

Во время аудиенции Д’Алмейда заверил сингалов, что португальцы не имеют никаких враждебных намерений, что они хотят только честно торговать с Цейлоном и потому просят разрешения на постройку в Коломбо нескольких складов и небольшой крепости для охраны своих товаров от мавритан, коварство которых-де известно всему миру.

Правитель Котте долго не раздумывал. Он заключил с португальцами соглашение, рассчитывая, что их золото, а в случае необходимости и оружие помогут ему удержаться на троне и оградят от притязаний мелких феодалов и вождей племен, давно уже не признававших его власть.

В 1517 году к Коломбо подошел целый португальский флот из девятнадцати кораблей под командованием Лопес-Суарес Альваренго. И сразу же началось строительство фактории и земляной крепости. Первое время все было спокойно. Сингалов смущало, пожалуй, лишь то обстоятельство, что прибывали одни только вооруженные до зубов солдаты, мастера, знакомые со строительством крепостей, да францисканские монахи в черных рясах; купцов же и обещанных товаров что-то не было видно.

Сомнения усилились, когда португальцы приступили к сооружению в Коломбо форта с глубокими рвами, подъемными мостами и крутыми каменными стенами, причем не «небольшого», как было договорено, а невиданных для сингалов размеров.

Отдельные советники правителя Котте пытались убедить его в необходимости, пока не поздно, положить конец строительству форта. Однако другие придворные и вожди племен, с которыми Альваренго успел наладить «дружеские связи», доказывали, что португальцы возводят крепость не столько ради своей безопасности, сколько ради безопасности государства.

Пока обсуждались все эти вопросы, на берегу Индийского океана вырос построенный по последнему слову военного искусства внушительный форт с высокими бастионами, амбразурами и сторожевыми башнями, на которых разместились дозорные в блестящих панцирях и шлемах.