На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности - [14]

В колледже была запертая комната, где ожидали своего звездного часа редко используемые оркестровые инструменты. Мне разрешили туда ходить, и я упражнялся в игре на контрафаготе, челесте и других удивительных музыкальных машинах, доставшихся нам в наследство от высокой европейской культуры.

Возможно, после гибели моей матери меня спас кларнет, но от Лиллиан мне остались также самодельная венская цитра с узором в цветочек, скрипка и фортепиано. Игрой на фортепиано я занимался серьезно и с полной самоотдачей, хотя после смерти матери обнаружил, что стать классическим пианистом у меня не выйдет. Вместо этого я обратился к причудливым и яростным импровизациям.

Цитру я считал экспериментальным инструментом и ударял по ней обратной стороной рукоятки настроечного ключа, извлекая звук, который, на мой взгляд, отлично подошел бы для саундтрека к героическому фильму про Супермена. Незадолго до смерти мать дала мне один или два урока игры на скрипке, так что на скрипку я много лет даже смотреть не мог, хоть и хранил ее. Теперь я радуюсь, что на шестом десятке лет могу получать огромное удовольствие, осваивая новый музыкальный инструмент.

Еще в том колледже была лаборатория электронной музыки, где среди прочих сокровищ имелся модульный синтезатор Муга. (Я отметил тогда, что университетское начальство считало необходимым закупать недешевое оборудование, и в дальнейшем использовал это наблюдение, когда продавал им системы виртуальной реальности.)

Боб Муг создал надежный технологический язык при помощи простого набора синтезаторных модулей. Я чудесно с ними развлекался и записал на пленку несколько любопытных музыкальных пьес. Я запускал канал обратной связи и настраивал синтезатор на такой уровень чувствительности, что любой громкий звук заставлял его дрожать.

На кафедре математики странные бородатые мужчины целыми днями бились над доказательством теорем, касающихся абелевых групп. Понаблюдать за этим процессом до того, как я стал разбираться в математике, было примерно так же, как получить разрешение войти в святилище храма. Я был там, где и хотел быть. Однажды я не мог уснуть всю ночь от радости, когда впервые понял, почему e в степени i, помноженное на пи, равно минус единице. Эллери мне это объяснял, но я не верил, пока не «врубился» самостоятельно.

Отвратительные биты

Из-за соседства с ракетным полигоном в Университете штата Нью-Мексико довольно рано появилась приличная кафедра информатики.

Вначале информатика занимала меня меньше, чем математика или химия. Изучение таких изобретений человечества, как компьютерные программы, казалось мне вторичным по отношению к истинам, которые превыше людей.

Несмотря на это, я думал, что с помощью компьютеров смогу изучить пожиравшие меня тревоги. В четырнадцать лет меня волновала земная орбита. Такая ненадежная. Мне казалось, мы всего лишь вращаемся в космосе и можем врезаться в Солнце из-за любого тяжелого объекта, оказавшегося рядом. И хотя этого не происходило миллиарды лет, я все же интересовался способами защитить нашу планету, если вдруг когда-нибудь такое произойдет. На этот случай нужно сделать автоматическую систему регулирования, и если ее должны контролировать компьютеры, значит, решил я, надо их изучать.

В те годы работа студента с компьютером заключалась в том, чтобы положить стопку перфокарт в служебное окно, а затем сдать их технику. Техник отдавал перфокарты специалисту более высокого ранга, а уже тот помещал их в величественную машину, к которой до выпуска студентам не позволялось даже подходить. Чтобы узнать результат, надо было получить назначение и принести еще перфокарты.

Ветры в пустыне резкие и пронизывающие. Идти приходилось пригнувшись, а ветер рвал на тебе штормовку, которая хлопала и вибрировала со звуком заведенного мотора. Я не раз и не два видел летающие в небе перфокарты, подхваченные вихрем. Некоторые парили, как белки-летяги. Студенты с паническими криками бежали за ними, но вряд ли кому-то из них удавалось собрать всю стопку обратно. Однажды такое произошло и со мной, но я схитрил и написал программу, лишь бы не сознаваться, что мои перфокарты унес ветер.

Однажды я дожидался своей очереди к окошку, а мои перфокарты лежали стопкой на покрытой отметинами времени деревянной полке, которая проходила вдоль всей стены под афишами о родео и футбольных матчах. Сверху перфокарты были придавлены истрепанным экземпляром «Радуги земного тяготения» («Gravity’s Rainbow»).

Шестое определение VR: совокупность устройств, количество которых постоянно увеличивается, тесно взаимодействующих с человеческими органами чувств и движения и соответствующих их прямому назначению. Шлемы с очками, перчатки, полы с прокруткой, благодаря которым вы ощущаете, что прошли долгий путь в виртуальном мире, в то время как в реальности стоите на месте. Этот список можно продолжать вечно.

Томас Пинчон, автор этого романа, никогда не появлялся на публике, и никто не знал, как он выглядит.

И тут какой-то мужик, стоявший за мной в очереди, пробормотал себе под нос: «Ну и мудак же этот парень».

Кто, я?

Я обернулся и увидел перед собой военного в форме. У него были роговые очки, напряженный взгляд и аккуратно подстриженные белокурые волосы. Он выглядел очень умным.