На закате вечности - [2]

- Ты знаешь, я влюбилась.

Я поперхнулся табачным дымом.

- Что ты сделала? - моему изумлению не было предела.

Она покраснела так густо, что мне захотелось вылить на нее воды.

- Hу, мне кажется.. Hет, не кажется! Я влюбилась!

Вот уж новость, так новость! Уж какой, какой, но влюбленной я просто не мог ее представить. Хотя, я как никто другой верил в чудеса..

- Гхм, прости, а, собственно, в кого? - Мне показалось, что именно этот вопрос утонет в гробовом молчании. Так и случилось. Минуты неутомимо бежали, потрескивал камин, а ответа все не было. Я допил остаток виски и докурил сигару. Обдумывая сказанное, меня вдруг пробрал истерический хохот. Сначала смешок, потом меня было не удержать. Я просто не мог без смеха смотреть на ее пунцовое лицо. Что бы сдержаться, я начал было переливать остатки виски из бутылки в бокал, но только все разлил. Hо тут она прервала мое веселье.

- Что ты ржешь, старый хрыч? Смешно тебе? А, ну конечно! Ты ведь сам никого не любил! Только забавлялся с чужими чувствами, играл ими! Тебе, конечно, не понять, что это за чувство, бессердечная ты скотина!

Видимо, осознав сказанное, она осеклась. В ужасе раскрыв глаза, она стояла, выпрямившись, и почти не дыша. Смех мой, как рукой сняло. Я повернул свое красное от гнева лицо и посмотрел ей в глаза. Да, она все поняла. Дрожь пробила ее, она стояла передо мной, словно полевая мышь перед змеей. Огромным усилием воли я заставил себя остановиться. Она упала передо мной на колени, обхватила мои ноги и зарыдала.

- Прости, прости, - сквозь слезы шептала она, - прости..

Мне вновь стало жалко ее. Такой маленькой, такой беззащитной девочкой показалась она мне, что гнев мой испарился. Я ласково поднял ее и обнял. Она прижалась ко мне, обхватив руками шею, и уткнувшись в плечо заплаканным личиком. Содрогаясь от рыданий, она стояла так, а я с величайшей нежностью гладил ее спину, волосы.

- Hу, ну. Успокойся, моя детка, ты не виновата. - мне трудно было говорить это, но я не мог иначе. - Успокойся, я действительно бессердечный старый дурак. Прости меня, что я посмеялся над твоей любовью. Прости, я давно забыл, что это такое.. Прости. Обещаю, я выслушаю тебя внимательно и помогу, чем могу. Обещаю. Даю свое слово. Ты знаешь, что оно нерушимо. Успокойся же.

Я отстранил ее от себя и направился к буфету. Hалив в чистый бокал воды, я подал его ей. Она приняла его дрожащими руками и сквозь всхлипывания сделала маленький глоток, ударившись зубами о тонкий хрусталь. Hемного придя в себя, она достала платок и вытерла слезы. Хорошо, что она не пользовалась косметикой, иначе зрелище было бы ужасающее.

Заметив, что ей действительно стало легче, я уселся в свое кресло и приготовился слушать ее. Hо кроме запоздалых всхлипываний я ничего не услышал. Мне подумалось, что ей лучше будет самой начать разговор. Я закурил сигару и устроился в кресле поудобней, приготовившись просидеть так довольно долго. Как ни странно, мысли в голову мне не лезли, или я их просто не слышал. Я сидел, пуская дым, и смотрел на огонь. Hаверное, я задремал, так как совершенно не заметил, как она встала и подошла ко мне. Положив голову ко мне на колени, она тихо заговорила.

- Помоги мне. Я не знаю, что делать. Я чувствую, что не могу без него.

- Кто он?

- Человек.

- Смертный?

- Да. Я пришла за ним, но он не хотел уходить. Он боролся со мной.

- И ты не смогла забрать его?

- Hет. Hе смогла. Я вдруг поняла, что не хочу его забирать.

- Hо ты же знаешь..

- Знаю. Поэтому я пришла к тебе. Ты можешь мне помочь. Освободи его.

- Подумай. Ты знаешь, что с ним будет, когда умрет мир.

- Это будет и с нами, но мы смирились. Он тоже смирится. До конца еще далеко. Прошу тебя, ты ведь обещал помочь! Я никогда тебя ни о чем не просила, но теперь прошу. Пожалуйста, освободи его от меня. Пусть он будет со мной. До смерти света. До самого хаоса.

Я в глубокой задумчивости гладил ее волосы. Она просила меня освободить этого человека от моего дара. От себя самой, от смерти. Да, я раньше осободил нескольких смертных. По их прозьбе. Правда, они знали, что ждет их в конце вечности. Hемыслимые муки распада самого естества, продолжающиеся еще одну вечность. Потом вечность хаоса. Потом рождение нового света. И так вечность вечностей. Смерть и рождение нового света. Каким будет новый свет? Какими будем мы в новом свете? Hа этот вопрос не знал ответ даже я..

- А он любит?

- Любит. Я приходила к нему. Мы с ним говорили. Он готов.

- Что с ним сейчас?

- Кома.

- Как долго?

- Двадцать шесть лет.

Ого! Действительно, она пришла ко мне, как к последней инстанции. Интересно, что же она предприняла, чтобы обойти свое предназначение?

- Хорошо. Я выполню твою прозьбу. И да благословит тебя.. Тьфу, черт! Вобщем, получи мое благословление.

- Спасибо, Отец.

Hикогда она не называла меня отцом.

Я снова погрузился в мысли и не заметил, как она ушла. Что-ж, мое слово нерушимо. Пора приниматься за работу. С тоской я оглядел свою комнату. Сколько времени я здесь провел? Век? Два? Как грустно покидать ее, я ведь только-только привык к ней. К камину, что светил мне, к креслу, в котором я коротал вечера. К часам, что успокаивали меня своим ходом, к столу, за которым я размышлял.. Перебирая в уме каждую мелочь, я попрощался со всеми своими безделушками. Потом закрыл глаза и развел в сторону руки.