На задворках Великой империи. Книга первая: Плевелы - [3]

– Ваше высочество, но мои доходы…

– Да знаю, знаю! – отмахнулся генерал-адмирал. – Так не у вас же я собираюсь просить. Вон тут уже с весны кутят прокеросиненные армяшки Лианозов с Манташевым, – да просить-то у них, душа-князь, подло! Но вы же ведь Рюрикович, я слышал, знаток статистики?

– Отчасти – да, ваше высочество, – согласился Мышецкий.

Все «восемь пудов августейшего мяса» (как звали генерал-адмирала в России) заколыхались от оживления.

– Ну вот, – обрадовался флотоводец. – Так о чем же речь? Большего и не нужно… Давайте же совместными усилиями обчистим казино в Монте-Карло.

– Мы… каким образом? – поразился Мышецкий.

– С божьей помощью посредством статистики, – деловито пояснил Алексей Александрович. – Ну, не грабить же их в масках с пистолетами за пазухой… В газетах и так черт знает что обо мне пишут. А в баккара важен математический расчет, и только! Система, милейший князь!

– Но я ведь лишь статистик, ваше высочество. Пожалуй, тут и сам Араго вряд ли справится…

– Чепуха – возразил генерал-адмирал. – Я знаю одно: вы не смеете отказать мне в этом!

Действительно, как откажешь дяде царя? Сергей Яковлевич две недели подряд не вылезал из казино. Проигрывал по мелочи, примериваясь и соображая. Вскоре ему стало казаться, что система и в самом деле существует.

Престарелый генерал А.К. Имеретинский, набивший себе руку на игре в рулетку, поддержал в нем эту уверенность.

– Секрета своей методы я вам не выдам, – сказал он жадно, – но к старости я убедился – система безусловно есть!..

В один из дней заговорщики прибыли в казино.

– За последний стол, – шепнул Сергей Яковлевич. – Один на тридцать пять… Должно получиться!

– Нет уж, душа-князь, – скромно уступил Алексей Александрович. – Для начала поставьте вы, а я посмотрю, что получится…

Номер «тридцать пять» так и звенел в левом ухе. С первым же ударом шарик покатился и застрял в лузе. Голос крупье возвестил:

– Rien ne va plus: номер тридцать пять!

Мышецкий загреб выигрыш и поставил снова. Прямо в затылок ему горячо дышал генерал-адмирал российского флота.

– На тот же номер, – сказал Сергей Яковлевич.

И снова лопатка крупье придвинула к нему горку золота.

– На тот же… до трех раз!

И золото с тяжелым звоном снова потекло к нему. Мышецкому становилось уже неудобно грабить казино в одиночку, без помощи августейшего компаньона.

– Я не ошибся… Не угодно ли и вам, ваше высочество?

– А куда? – сразу побледнел Алексей Александрович.

– Тридцать пять минус семь равно двадцати восьми, – подсчитал Мышецкий. – Ставьте, и успех вам обеспечен…

Возбужденный громадным выигрышем, он отошел в сторону, и ровно через минуту великого князя обчистили так, что Сергей Яковлевич зашатался от страха. Вытирая со лба пот, генерал-адмирал подошел к нему с выговором:

– Ну, князь! Этого-то я не ожидал от вас.

– Ваше высочество, но я ведь только статистик…

– Однако вам хватило для себя и одной лишь статистики. Не правда ли?

Мышецкий склонился в вежливом полупоклоне – один Рюрикович перед другим Рюриковичем:

– Ваше высочество, я потрясен не менее вас. Но… вы не совсем правильно меня поняли: выигрыш с тридцать пятого номера принадлежит нам поровну…

После этого случая оставаться в Биаррице показалось неудобным, и, нечаянно разбогатев, Мышецкий уехал догонять лето в Египет – на курортную станцию Геллуан, неподалеку от Каира, где находилась русская колония для слабогрудых аристократов.

Именно здесь он и повстречался с девицей, которой суждено было стать княгиней Мышецкой.

Это было бледное узкоплечее создание, едва-едва умевшее говорить по-русски. Девушка появлялась возле источника с неизменным томиком Клопштока, проложенным рукодельной закладкой. Оторвавшись от басен «Мессиады», она иногда тут же – под раскаленным тентом – вышивала очередную закладку с поучительным изречением.

За все время пребывания в Геллуане переменилось множество закладок, но книга оставалась одна и та же – старик Клопшток, бррр!..

Сергей Яковлевич был удивлен терпеливостью девицы и однажды недоверчиво хмыкнул.

– У меня есть неизданный Рембо, – сказал он. – Я могу предложить вам его на досуге.

– О нет! – покраснела девица. – Рембо поэт безнравственный, а мой Клопшток так тонко чувствует все движения верующей души…

Анемичный отпрыск захудалого дома баронов Гюне фон Гойнинген, двадцатилетняя Алиса Готлибовна получила чисто прусское воспитание. Ближайшие родичи ее служили в Германии кайзеру, хотя имели русское подданство. А те из них, которые находились в России, определяли свое положение с предельной ясностью: «Мы служим династии Романовых – Голстейн-Готторпских!..»

Предки жены занимались когда-то береговым пиратством, отчего и оперились титулочком, который пригодился им, когда Гюне вздумали осесть на лесных холмах онемеченной Прибалтики. При Павле I они получили земли и внутри России. Попав в страну «варваров», Гюне решили цивилизовать русскую нацию посредством шампанского, нагнанного ими из… капустных кочерыжек. Хотя вино и пенилось, но мужики предпочитали родимую сивуху. Тогда было решено осчастливить Россию бульонным порошком собственного изобретения. Но и в этом благом начинании бароны не преуспели: мужики круглый год постились, а разговляться на Пасху мясным порошком не желали – чокались, как язычники, крашеными яйцами.