На задворках конгломерата Шу́са: история одной командировки - [5]

— Так ведь нету официальных билетов, — подал голос Йонни. — Коп с нами полетел именно потому, что других вариантов добраться до Аурии нет.

— Ну так заплатил бы нам, и мы бы взяли его с собой, как взяли господина Иллеша. Нет, я не верю в «зайца».

— Я тоже не верю, потому что пришёл к тем же выводам, — кивнул Идоро. — Значит, убийца кто-то из нас. Кто-то, кто остался в одиночестве с утра и до обеда, мог надеть скафандр, выйти наружу, выследить в грузовом трюме беднягу, убить его и вернуться.

— Или не возвращаться, а испугаться своего поступка и остаться там. Скажем, Хань понял, что он натворил, и решил покончить с собой. Для этого достаточно просто прыгнуть подальше от корабля: стоит вывалиться из пузыря гиперпространства, как наступит мгновенная и безболезненная смерть.

— Я бы на это не рассчитывал. Мне кажется, Ханя мы больше никогда не увидим, но причиной этому было не самоубийство. Оттолкнуть тело — идеальный способ замести следы, только вот тело Кима было слишком далеко тащить.

— Мне тоже так кажется.

— Проблема в том, что ни у кого из нас нет алиби, — продолжил Идоро. — Я всё утро провёл в своей каюте, но доказательств этого у меня нет. С другой стороны, у меня и скафандра нет. Когда я вошёл в кают-компанию, Йонни сидел там, но я не знаю, где он был до этого.

— В рубке, перепроверял курс, — ответил Йонни с вызовом. — Я внёс коррективы, это отражено в вахтенном журнале.

— Хорошо. Глен?

— Я читал книгу. Алиби нет.

— Жаклин?

— Спала. В одиночестве, так что алиби нет.

— Хэйшем?

— Позанимался спортом, искупался. Тоже один.

— Как я и говорил, — развёл руками Идоро, — возможность была у каждого. Мне пока непонятен мотив, но следственные органы Аурии собаку съели на таких делах, они этот орешек раскусят. Вновь повторюсь: как я и говорил, единственный шанс для убийцы выпутаться из этой передряги — убить нас всех. Поэтому отныне и до конца полёта мы не можем разделяться, чтобы не провоцировать злоумышленника. Спать будем здесь же. Если вас это утешит, — Идоро склонился к Жаклин, — следующие ночи никто из нас не будет спать в одиночестве.

* * *

Предоставленные самим себе, события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему. Идоро Иллеш вспомнил этот бессмертный афоризм, наблюдая, как из одной из рабочих станций вырывается полуметровый язык огня. Пронзительный сигнал тревоги ударил по нервам собравшихся в рубке людей, в мгновение ока чёрный вонючий дым собрался под потолком удушающим одеялом.

Жаклин бесстрашно опустошила огнетушитель в пылающий пульт. Идоро распластался вдоль стены, чтобы не мешать, и беззвучно проклял свои длинные ступни, когда пилотесса наступила на них, устремившись за вторым огнетушителем.

— Это что ещё за новости? — Глен Сундберг вчитался в сообщение об ошибке. — Падение мощности реактора!

— Это плохо?

— Это ужасно! Вы представляете себе, какая прорва энергии нужна, чтобы гипердрайв продолжал гнуть метрику пространства?! Если реактор не даст достаточно энергии, мы вывалимся из гипера!

Натужно взвыли кондиционеры, пытаясь очистить воздух. Жаклин выпустила в искрящий пульт второй огнетушитель, сделав из почерневшей счётной машины подобие снежного сугроба.

— Дайте догадаюсь. Взорвался как раз пульт управления реактором?

— И как раз тогда, когда нам нужно заходить на посадочную глиссаду!

— Есть резервный пульт у самого реактора! Я могу отключить аварийную глушилку и удержать мощность!

Идоро и Глен переглянулись. Если Йонни будет вне рубки один, а остальные четверо будут внутри рубки, ему никто не будет угрожать, и он сам никому не сможет угрожать, верно?

— Да, Йонни, давай быстрее! Если автоматика успеет заглушить реактор…

Астронавигатор выскочил за дверь. В этот момент грохнул новый взрыв. Глен произнёс длинную фразу на японском, которую Идоро решил запомнить на всякий случай.

— Есть ещё два огнетушителя в коридоре! — выкрикнула Жаклин, отбрасывая опустевший красный баллон.

Глен и Хэйшем сорвались с места одновременно. Очередной взрыв мгновенно заполнил маленькую рубку непрозрачным серым дымом. Сыщик рухнул на пол, у которого оставался ещё небольшой слой относительно чистого воздуха, на четвереньках подполз к оглушённой Жаклин, схватил её и потащил к дверям рубки.

Ещё один взрыв разом поднял температуру градусов на шесть. Идоро, мокрый от пота, отстранённо попытался прикинуть, сколько способных взорваться приборов содержит рубка космического корабля, упёрся пятой точкой в дверь и нажал только для того, чтобы убедиться, что дверь заклинило.

— Это уже совсем не смешно, — выдохнул он, перевернулся на спину, уцепился ладонями за ножки пультов по обе стороны от себя и резко выбросил ноги. Удар пронзил их болью от пяток до бёдер, но дверь подалась. Сыщик поднял колени к груди и нанёс новый удар. Со скрипом одна из створок приоткрылась сантиметров на десять, вдоль пола подул прохладный ветерок, и где-то неподалёку от головы Идоро радостно затрещало раздуваемое пламя.

— В эпитафии напишут «он сгорел на работе», — Идоро принялся остервенело колотить каблуками по двери, не обращая внимания на близкие взрывы. Каждый удар расширял щель на несколько сантиметров, и в конце концов сыщик смог протиснуться в коридор и вытащить за собой пилотессу.