На задворках галактики - [7]

Я молчал, ошарашено посматривая то на панораму, то на капитана, суматошно колдовавшего над пультом. Наконец, Еронцев бросил с ним возиться и, словно отсекая лишнее, махнул рукой.

– Никаких сбоев и неполадок. Не знаю, что и сказать, Пётр Викторович. 'Реликт' совершенно не пострадал.

– Но впечатление такое, что изрядно пострадала окружающая нас вселенная.

– Или мы сейчас в какой-то другой вселенной.

– Вполне допускаю. А вот объект наш никуда не делся, – я показал рукой на маркер на фоне луны. – Да и Темискира изменилась.

С полным спокойствием Еронцев смотрел на панораму. Смотрел с внешним безразличием, как и я. Это была наша общая черта. Общая черта всех ребят, находившихся на борту.

Планета теперь была на две трети обращена к 'Реликту' дневной стороной. И вроде бы ничего в ней странного на первый взгляд не было – все та же чужеродная биосфера, чужие континенты и моря, но в зоне сумерек картина незаметно менялась. И нельзя было сразу понять в чём тут дело, игра воображения или оптический обман. Там, где граница сумерек переходила в ночь, темноту рассвечивали россыпи огоньков. А там, где огоньки, там и промышленная цивилизация.

Со стаканом крепкого ютивгийского чая я пристроился в компенсационном кресле в самом дальнем уголке рубки управления. По старой своей привычке я всегда пристраивался где-нибудь подальше, вот и сейчас мне не хотелось мозолить глаза Еронцеву и своей персоной отвлекать его внимание. Пусть делает своё дело ни на что не отвлекаясь. Мысли мои в это время, странным образом, крутились вокруг чая. Грубоватый стальной стакан, вдетый в массивный, опять же стальной подстаканник с широкой, покрытой натуральным деревом ручкой – вот и вся посуда, что нашлась в вотчине капитана. Давненько я не сталкивался с такой голой функциональностью. А раз кроме стакана ничего не нашлось, то приходиться коротать время, попивая чай, кроме которого, к слову, тоже ничего другого не нашлось. Строго говоря, ютивгийский чай – и не чай вовсе, потому как на означенной Ютивге-3 (ох, уж названьеце у планеты, пусть бог милует!) вместо чайных кустов садили совсем другое – местное растение. Настоящий чай рос на Земле (ну и ещё на паре десятков планет), но меня это никоем образом не оскорбляло. То, что ютивгийцы называли чаем мне нравилось.

Так я и сидел, похлёбывая из стакана да наблюдая за работой Еронцева, со всем усердием исследовавшего наш конфуз.

Давно, ох как давно я не испытывал столь сильной досады. Так давно, что даже порядочно подзабыл каково это, когда на душе бывает так погано от допущенного промаха. Да что там промаха, как бы всё случившееся не вылилось в оглушительное фиаско! Просто форменный провал! И тут даже не дело в том, что я пока совершенно не представлял, как сложатся в дальнейшем наши судьбы, тут дело в 'Реликте'. Потеря такого корабля, к тому же единственного в своём роде, это серьёзный удар по организации. Понимание этого просто жгло что-то внутри. Сознаюсь, судьба собственная, как и судьба моих ребят, волновала меня гораздо меньше, чем судьба организации. Такая я, по-видимому, сволочь, но поделать с собой ничего не мог. И хотя часть моего Я настойчиво нашёптывало, что это ещё не конец и всё ещё можно обратить в свою пользу, где-то глубоко кусалась злость от собственного, в данный момент, бессилия. Временного, конечно же, но бессилия! А ведь как удачно всё складывалось поначалу.

Малозначительный периферийный мир, этакий уголок самовластия, так и не ставший частью какой-либо звёздной державы. В галактике подобных миров – уйма и все они были в чём-то похожи: недостаточно индустриально развиты, с нестабильными политическими системами, с главенствующими идиотско-утопическими учениями, с крайне жёсткими или предельно мягкими законами – в общем, сточные ямы для беглых преступников, авантюристов, проповедников новых ересей, непризнанных гениев и просто искателей всеобщего счастья за всеобщий же счёт. Да, таких миров было не мало и какой бы на каждой отдельно взятой планете не властвовал политический режим – фашистская диктатура ли, авторитария ли, бесхребетная полуанархия или бестолковая парламентская республика, – именно такие мирочки были давно и прочно облюбованы 'друзьями' нашими закадычными, рунхами то бишь. И везде, ну или почти везде, законспирированные ячейки, пустившие свои метастазы. Оно конечно понятно, во всех таких мирах работать чужакам на порядок легче, чем при отлаженной государственной машине какой-нибудь конфедерации или империи со всеми их сыскными, карательными и прочими структурами. И вот, незначительный такой, периферийный мир со своим гнойником, на вскрытие которого было потрачено без малого три стандартных года. Что, в общем-то быстро, бывало и в разы дольше. Разгром местной ячейки можно было с полным правом назвать в высшей степени успешным – на сей раз обошлось и без потерь, и без неприятностей с властями. Эту хирургическую операцию возглавлял я от начала и до конца. И всё шло настолько гладко, что я решил подкорректировать финал. Решил дать возможность ускользнуть некоторым, к тому времени порядком затравленным чужакам. Очень уж хотелось посмотреть куда они рванут. А чтоб беглецы не ощущали хвоста, привлёк к преследованию 'Реликт'. 'По следу загнанной дичи ловец попадает в капкан' –