На высотах мужества - [46]

Так восьмерка наших «яков» сорвала бомбовый удар 36 «хейнкелей», уничтожив 8 самолетов врага…

В конце августа, завершив переформирование в тылу, к нам на прифронтовой аэродром прилетел полк «Нормандия». Теперь в его составе были четыре эскадрильи. А командовал полком майор Пьер Пуйяд, заместителем у него был майор Луи Дельфино. Все должности техсостава в эскадрильях укомплектовали нашими авиационными специалистами. Об этом просили сами французские летчики.

28 августа войска Западного фронта возобновили временно прерванное наступление. На земле и в небе, особенно в районе Ельни, разгорелись сильные бои. Об этом сам за себя говорил тот факт, что за период с 29 августа по 6 сентября гвардейцы 18-го полка сбили 32 фашистских самолета и потеряли четверых летчиков. «Нормандцы» уничтожили 13 вражеских машин и потеряли пятерых летчиков.

В наиболее напряженные часы боевых действий наших наземных войск все полки 303-й авиадивизии прикрывали их от ударов вражеской авиации. Не в силах прорваться через наши заслоны, бомбардировщики пытались наносить удары в то время, когда в воздухе не было [116] или оставалось мало наших истребителей. С этой целью вражеские авианаводчики вели непрерывное наблюдение за полетами «яков». И как только наши истребители уходили, немедленно вызывали находившиеся где-то в воздухе группы бомбардировщиков, нацеливая их на сосредоточения советских войск.

Эту уловку врага мы разгадали довольно быстро. Решили перехитрить фашистов. В намеченное по графику время две наши эскадрильи под командованием А. Е. Голубова ушли на прикрытие войск. В заданном районе они приступили к патрулированию. Однако время шло, а противник не появлялся. Тогда Голубов решил продемонстрировать ложный уход всей группы и открытым текстом передал ведомым:

- «Соколы», я - «Первый». Уходим домой!

Повинуясь команде, летчики последовали за ним курсом на восток. В глубине своей обороны, выполняя полет параллельно линии фронта, они снова начали набирать высоту. В это время наш наземный пункт наведения, находившийся в войсках, передал:

- «Соколы», я - «Залив». С запада подходит группа самолетов!

И Голубов повел эскадрильи навстречу врагу. Вскоре на горизонте показались свыше 30 «хейнкелей». Их прикрывали «фокке-вульфы».

- Я - «Первый», иду на «фоккеров». Сибирину и Заморину атаковать «хейнкелей»! - распорядился командир полка.

Сибирин и Заморин нанесли удар по передним звеньям бомбардировщиков сверху на встречно-пересекавшихся курсах. Они буквально врезались в строй врага. От мощного пулеметно-пушечного огня С. А. Сибирина, И. А. Заморина, В. Н. Барсукова и Н. Г. Пинчука четыре Хе-111 были сбиты в первой же атаке. Боевой порядок вражеских бомберов расстроился. Шестерка «фоккеров» бросилась на выходивших из атаки «яков», но Голубов перехитрил их. На крутом вираже сначала Георгий Хосроев, а затем и командир полка весьма расчетливо сразили двух помеченных крестами истребителей. Экипажи «хейнкелей», вероятно, не ожидали такого натиска гвардейцев. Сбросив бомбы, они повернули обратно. Наши «яки» стали их преследовать. Всего три минуты потребовались Н. Н. Даниленко, Д. А. Лобашеву и И. Соболеву, чтобы сбить еще три бомбардировщика. [117]

Вражеская уловка не удалась. 7 «хейнкелей» и 2 «фоккера» догорали на земле.

В день освобождения Ельни в одном из воздушных боев Н. Г. Пинчук таранил Ю-87. Впоследствии он рассказывал об этом сам:

- По сигналу с КП полка наша шестерка, ведомая Сибириным, взлетела на перехват бомбардировщиков. Следом за нами поднялась в небо шестерка французов во главе с Бегэном. Вышли в заданный район и насчитали в нем до пяти десятков «юнкерсов» под прикрытием «фокке-вульфов». Они шли нам навстречу. Капитан Сибирин приказал увеличить скорость и приготовиться к атаке. Мы пошли на первую девятку «юнкерсов» в лобовую атаку. От огня Сибирина, Лобашева, Арсеньева и моего четыре «юнкерса» рухнули на землю. Строй бомбардировщиков смешался. Прикрывавшие их «фоккеры» попытались нас атаковать, но сами попали под атаку французских летчиков.

Началась огненная карусель. В ней участвовали около восьмидесяти самолетов. Нас с Лобашевым попытались сразить «фоккеры». Мы ушли из-под удара, сами открыли огонь по врагу. Дмитрий Лобашев поджег одного. Моя очередь, к сожалению, прошла мимо. Отворачивая от фашистского истребителя, я увидел вблизи перед собой «юнкерс». Мгновенно взял его в прицел и нажал гашетку. Выстрелов не последовало. «Таранить!» - мелькнула у меня мысль.

Вражеский летчик начал маневрировать. Стрелок открыл беспорядочный огонь. Я довернул машину вправо, увеличил скорость и консолью крыла ударил «юнкерс» в фюзеляж. Он разломился надвое. Но и у моего «яка» не стало половины крыла. Он стал неуправляем. Выход был один - воспользоваться парашютом.

Начал открывать фонарь кабины, но не тут-то было. Не открывался он - заклинило при ударе. Тревожно стало на сердце. Отстегнув привязные ремни, я обеими руками потянул ручку фонаря на себя. Неожиданно меня выбросило из кабины, и я оказался в свободном падении. Дернул кольцо парашюта, а когда он раскрылся, посмотрел вниз и с ужасом определил, что спускался на вражеские позиции, и притом босиком. Мои сапоги остались на педалях самолета.