На всех хватит! - [76]

Полет продолжался невероятно долго, и на всем его протяжении мы с курицей отчаянно размахивали всеми свободными конечностями и вопили — вдвойне активно после того, как поняли, что летим прямиком на кактусовый куст.

Я недооценила силу взрыва — куст мы миновали. Зато склон песчаного бархана за ним оказался неожиданно твердым.

Из забытья меня выдернули довольно невежливо — рывком за волосы. Сев, выплюнув пару фунтов песка и стряхнув вдвое большее количество с век, я открыла глаза и попыталась понять, что за круглые черные штуки маячат перед ними.

Ушло у меня на это секунд десять. Наконец в звенящей, словно церковный колокол голове что-то прояснилось, и черные дыры обрели очертания стволов потертого «ле мата»,[20] который судорожно сжимал лысый коротышка в рваной желтой рубахе.

— Очнулась, чертова девка, — проверещал он, брызгаясь слюной. — Ты… — дальше последовала длинная испанская фраза, из которой моя бедная голова сумела разобрать только многократно повторяемое «puta».

На правом запястье у меня что-то слабо дернулось — но для того чтобы отдать Ласке команду, надо было сначала вспомнить, как это делается, а я сейчас на подобный подвиг была явно не способна.

— Разве можно так выражаться в присутствии дамы?

Оглянулись мы одновременно — коротышка при этом подпрыгнул, едва не выронив револьвер, я же ограничилась тем, что уперлась левой рукой в песок, а правую прижала к виску — правда, на амплитуде качания окружающего меня мира это действие ничуть не сказалось.

Гвен, должно быть, было очень жарко в этом длинном закрытом платье — по крайней мере, черный кружевной веер в ее руке трепетал не хуже крылышек колибри.

— Ты это… — коротышка дернул было руку с револьвером, но в последний момент передумал, решив, очевидно, что женщина с двумя кобурами на поясе все же опаснее женщины без оных. — Ты кто?

— А разве не видишь? — улыбнулась доктор Рид. — Я — твоя смерть!

Монотонный шорох веера на миг прервался коротким металлическим щелчком. Упустив револьвер, коротышка схватился за горло, выкатив глаза при виде брызнувшей меж пальцев алой струи, рухнул на колени и медленно повалился на бок.

— Гвен, — глядя на быстро темнеющий вокруг трупа песок, попросила я, — напомни мне, чтобы я никогда не одалживала у тебя эту штуку.

— Веер? — педантично уточнила рыжеволосая докторша. — Хорошо, напомню. Как ты чувствуешь себя?

— Хороший вопрос, — оглядевшись в поисках шляпы, я обнаружила ее на ветке мескита в семи футах над землей — явно недосягаемая высота для моих наполненных студнем конечностей. — Может, ты, как доктор, сможешь ответить на него?

— Череп не задет, — отозвалась Гвен, наклоняясь надо мной. — А дыхание хотя и затрудненное, но все же не настолько, каким бывает при сломанных ребрах… или туго затянутом корсете.

Я потянула из кобуры «снарк», передумала и, с трудом разжав коченеющие пальцы коротышки, пронаблюдала, как из стволов «ле мата» просыпались две струйки песка.

— Тремор и головокружение, — продолжала Гвен, — как следствие контузии, должны вскоре… но вот стрелять бы тебе сейчас не рекомендовала!

— Плевать! — коротко отозвалась я, поднимая револьвер.

Стреляй я пулей, пришлось бы, наверное, сжечь не меньше ящика патронов, прежде чем попасть в цель меньшую чем полнебосвода. Но сноп дроби блестяще справился с задачей — шляпа мягко спланировала прямо к моим ногам, так что мне осталось только поднять ее и отряхнуть от песка.

— Тихо-то как…

— Видимо, это тоже остаточное действие контузии, — задумчиво предположила Гвен. — На самом деле довольно громкий треск исходит от горящего вагона.

— Я имею в виду, — схватившись за протянутую вампиршей руку, я кое-как поднялась на ноги и огляделась по сторонам, — стрельба затихла.

Словно специально для того, чтобы опровергнуть это утверждение, из-за вагонов в хвосте громыхнул выстрел, сопровождавшийся отчаянным, но почти сразу же оборвавшимся вскриком.

— Видимо, все умерли, — задумчиво предположила докторша и, перехватив мой полный ужаса взгляд, пояснила: — Все, кто пытался оказывать сопротивление. Лично я насчитала одиннадцать сбежавших, но, полагаю, могла видеть не всех — мне приходилось отвлекаться.

— У тебя, — пошатнувшись, я попыталась опереться рукой о мясистый зеленый ствол перед собой и тут же с визгом отшатнулась — кактус, как, вообще-то и следовало ожидать, оказался колючим. Кажется, моей голове досталось куда основательнее, чем следовало из беглого осмотра Гвен, — просто талант к преуменьшениям.

— Не к преуменьшениям, — возразила вампирша, отбирая у меня пострадавшую ладонь. — Это называется эвфемизм.

— Плевать… ай!.. как это называется, Гвен. Проклятье, если я расскажу кому-нибудь, что мы вшестером перебили целую банду, меня ославят на обе Америки!

— Разумеется, — серьезно кивнула докторша. — Ведь даже те из нападавших, кому посчастливилось сохранить свои жизни, будут рассказывать либо о целой армии, устроившей засаду в поезде, либо о чудо-воинах, от которых пули отскакивали, как горошины от стены. А поскольку ты не будешь походить ни на первое, ни на второе…

— То меня сочтут хвастуньей, причем глупой, — вздохнула я. — Которая… ай!.. даже не сумела выдумать более-менее правдоподобную сказку.