На всех хватит! - [75]

с двенадцатидюймовым стволом у толстяка и новенький «винчестер» у юнца в черном сомбреро.

Лично мне в этой компании наиболее опасным представлялся пеон — его темные, жилистые руки уверенно сжимали ружье, а двух картечных выстрелов вполне хватило бы на то, чтобы накрыть всех нас. Закусивший же губу юнец никак не мог определиться, на кого именно следует нацелить ствол, что же касается толстяка, то самую длинноствольную модель фирмы «Кольт» он явно выбрал для того, чтоб скомпенсировать недостаток в другом месте.

Маккормик медленно развернулся.

— Это ты мне говоришь? — вкрадчиво произнес он.

— Тебе-тебе, — подтвердил толстяк. — Тебе и твоим приятелям.

— Мы, — с нажимом произнес Маккормик, — посланцы Святого Престола, действующие по личному указанию Его святейшества… — запнувшись на имени наместника Петра, шотландец осенил себя крестом. Примеру Алана последовал бандит с дробовиком, убрав при этом правую руку от ружья — и это было последнее, что он успел сделать в жизни. В следующий миг осиновый кол из арбалета де Танвилля отбросил его на три ярда назад и пришпилил к перегородке.

Прежде чем оставшиеся бандиты успели осознать произошедшее, Маккормик уже был рядом с ними. Тонко блеснула сталь — юнец в черном сомбреро, выронив «винчестер», отлетел к стене, поперек его груди быстро вспухала карминная полоса, а толстяк, дернув локтем, с удивлением уставился на пол, где, все еще продолжая сжимать револьвер, лежала его собственная рука. Затем он начал раскрывать рот, явно готовясь издать свой лучший в жизни вопль, — а еще миг спустя безголовое тело, мазнув алой струей по потолку, покачнулось и рухнуло в проход между скамьями. Маккормик к этому моменту уже скрылся в тамбуре, и, судя по донесшемуся оттуда дикому воплю, у него нашлось там занятие.

— Крест и Меч! — раненым гризли взревел сэр Хьюго, прыгая прямо сквозь стекло на проезжавшего вдоль вагона всадника. Все трое — бандит, крестоносец и лошадь скатились с насыпи и скрылись в облаке пыли.

— Пожалуй, — Дэйв аккуратно пристроил своего многоствольного монстра на край выбитого де Танвиллем окна, — пора и мне принять участие в веселье.

Он выпустил короткую очередь куда-то влево, нахмурившись, поправил ленту и, резко развернувшись, длинно застрочил по невидимой мне цели в хвосте поезда.

Грохнула распахиваемая сапогом дверь в противоположном конце вагона, и я вскинула руку — три пули «снарка» отшвырнули бандита обратно в тамбур.

— Этой стороной, — сообщила Гвен, поднимаясь, — займусь я.

Проводив ее ошарашенным взглядом — никогда не думала, что в узкой длинной юбке можно так быстро перемещаться, — я вопросительно уставилась на стоящего рядом китайца.

Китаец уже где-то успел обзавестись длинным, фута на два больше его самого, черным шестом и сейчас неторопливо накручивал на него серебряный наконечник. Поймав мой взгляд, он застенчиво улыбнулся.

— Моя думает, — тихо сказал он, вскидывая голову, — кому-то надо заняться крышей. Слышите?

— Ага, — кивнула я, пытаясь прикинуть, где именно находится обладатель тяжелых сапог, затем вскинула «снарк». После четвертого выстрела на крыше раздалось глухое «бум» и мимо окна мелькнуло падающее тело.

— Мисс великолепна, — грустно прокомментировал Линь Вей. — Но патроны надо беречь.

И, прежде чем я нашлась с ответом, высунулся в ближайшее окно, изогнулся, словно змея, и исчез наверху — как он сумел при этом утащить за собой копье, я так и не сумела понять.

Секунду спустя по вагону хлестнул залп по меньшей мере из дюжины стволов. За ним последовал еще один, а затем ребята снаружи начали палить по нам всерьез.

Присев на корточки, я наклонила голову — так, чтобы со шляпы ссыпалась хотя бы часть стекла, спрятала пистолет в кобуру и, стараясь не касаться руками усыпанного осколками пола, переползла к телам зарубленных шотландцем бандитов. И к их оружию. Китаец прав, подумала я, подбирая «винчестер», свои патроны надо беречь — когда есть возможность спокойно тратить чужие.

Первыми двумя выстрелами я ссадила двух всадников, азартно паливших из револьверов в дюжине ярдов перед окном. Третьим прострелила чью-то не вовремя сунувшуюся внутрь голову. Потом в вагон с моей стороны полезли сразу четверо, и мне пришлось окликать Дэйва — развернувшись, он длинной очередью вдоль окон смел их, а заодно и вздумавшего проскакать мимо вагона пятого. Лязг шпор со стороны тамбура — развернувшись, я расстреляла в перегородку остаток магазина. Не знаю, удалось ли мне попасть, но, по крайней мере, оттуда никто не появился.

К этому моменту пули начали дырявить стенки вагона слишком близко от меня, поэтому я, отбросив опустевший «винчестер», вновь распласталась на полу, мимоходом удивившись тому, что из вагона уже успели исчезнуть все мексиканцы. Будто тараканы на свету… выдернула из отрубленной руки «Миротворец»… а мгновением позже в проход между скамьями ярдах в пяти от меня упала продолговатая связка, от которой со знакомым до боли шипением стелился синеватый дымок.

Раздумывать особо долго не приходилось — шнур уже почти догорел, — и все, что я успела, — это с диким воплем «Дэйв, прыгай!» рвануться к ближайшему окну. Потом чья-то мощная длань отвесила мне шлепок под зад, и я воспарила к небесам в приятном обществе досок, чугунной сковородки, трех мешков и донельзя перепуганной курицы.