На всё село один мужик (сборник) - [31]
Немного покритиковали кого надо, и читка стихотворений продолжалась. Хотя уже и ослабла рука, держа трубку, замлела, однако Труха, расстроенный неудачным звонком, решил наконец взять инициативу в свои руки, и теперь стихотворения слушала уже она, могилевская поэтесса. Это продолжалось бы, похоже, долго, однако прибежала чем-то встревоженная жена и приказала срочно уступить ей телефон: плохо стало кому-то из старушек, необходимо вызвать «скорую».
Жена устроилась у телефона, а Труха начал все же собираться на съезд. Было не было. Интересно ж посмотреть, кого еще вызвали. Извлек заначку, надел новый блестящий костюм, бросил в старенький дипломат несколько книжек своих стихотворений.
А если откровенно сказать, у него имелся свой план на эту поездку…
– Ты куда это собрался? – напустила на себя строгость жена. – Почему молчишь? Я у кого спрашиваю?
Труха помахал на жену руками, мол, не до тебя сейчас. Тут решаются важные дела.
– В столицу еду. Вызывают по литературным делам. Не иначе, признали? Как думаешь?
– Ну, если только по литературным делам… – пожала плечами женщина, – то смотри сам, Дёня…
– Только что позвонили, – соврал, не моргнув и глазом, Труха. – Проезд оплатят. Все чин по чину. Может, наконец-то взобьёмся на какую-нибудь премию? Может, наше время настало, пришло, а?!
Жена села на табурет, грустно вздохнув:
– Все ж мне жаль тебя, Дёня, очень даже. Столько ты стихотворений написал, столько денег истратил на свои книги – и всё впустую…
– Пока, пока, – утешил жену поэт. – Вижу себя на пьедестале с лавровым венком!
– Если бы сбылось!
– Сбудется! Даю слово! Мою строку сам Бородулин хвалил! Мускулистая, говорит, у тебя строка, Труха! Быть тебе классиком! Прости, только после меня. А мне, скажи, какая разница – после кого, а? То-то же!
– Ну, езжай себе, – совсем растрогалась жена, отсчитала мужу деньги на дорогу и обед, что совсем неплохо было к его заначке, и Труха, дав буську жене, притворил за собой двери.
Привет, столица!
Первым делом поэт направился к зданию, где должен пройти съезд. Но он не дурак, чтобы сразу же переться в дверь, показываться, а спрятался за дерево и принялся наблюдать за развитием событий. Ага, вон и Нехайчик, обормот, прогуливается! Это тот, кого «не вызывали!» Труха на какой-то момент забыл, что нужно сохранять конспирацию, хотел было крикнуть ему: «Привет, дружище!», однако вовремя спохватился. Да и кому было кричать, когда Нехайчик в последний момент спрятался за дерево напротив и также следил за входными дверями, изредка сверкая лысиной. Тут он заметил, что из соседнего куста наблюдает за входом в помещение поэтесса в большой соломенной шляпе… А вон прозаик Тяпкин украдкой выглядывает из-за парапета… Он из Бреста, кажется… А вон… А вон… А вон… Боже, сколько знакомых лиц! И никто не решается первым заходить в помещение… Все затаились и только изредка выглядывают из своих тайников. Сидят в ожидании. Когда же начнется наступление? Ну, конечно же, кому это охота заходить на тот съезд! Дураков нет. Засмеют. Как первому, еще какой приз дадут, карточку разместят в газетах. Нет! Туда хода и ему, Трухе, нет! Зачем высовываться, как Никита из конопли? А вот кто приехал на тот съезд – интересно глянуть. И надо сделать это так, чтобы себя не выдать.
Так, видимо, думал не только Труха – каждый из делегатов. Вишь, сколько их, графоманов, шевелится в кустах и за деревьями и колоннами!..
И, недолго думая, Денис Иванович тайком дворами взял направление к ближайшей остановке. Надо где-то выпить бокал пива, съесть пирожок – и домой, за письменный стол. Писать, писать, писать!..
… Труха лежал на диване и смотрел в потолок, откуда, между прочим, нередко черпал темы. Там сидела большая муха.
– Нахалка! – крикнул он. – Вон, сказал!
Муха не слушалась, словно намертво прилипла к одному месту на потолке, и хоть ты что ей. Он начал искать тапок, чтобы запустить им в уродину, однако того нигде не было. Пошел на кухню, там жена готовила ужин, спросил у нее:
– Маруся, ты случайно тапки мои не видела? Муха на потолке сидит, мать ее душу!..
Маруся захохотала, что удивило поэта: давно, очень давно не было у нее такого настроения. «Что это с ней? С чего бы?..»
– Дописался, – жена, наконец перестав хохотать, покачала головой. – Да ты на свои ноги глянь, поэт! Ой, горе!..
Труха и сам теперь уже хорошо видел, что он стоял в тапках. Ничего не сказав, он пошел в свою комнату, посмотрел на потолок, однако мухи там уже не было. Ее не было нигде. Но что это? Она, муха, ползает по его лицу?! Ну, погоди, нахалка! Труха тебе такого никогда не простит. Он собрался, прицелился и со всего размаху шлепнул себя по лбу.
И… проснулся.
Долго лежал потом под одеялом и чувствовал себя очень счастливым человеком. «Приснится же разная чушь», – думал-рассуждал Труха и осторожно трогал то место, по которому только что заехал ладонью.
Так и живем, брат…
Старый холостяк Сергей Пекур вынужден был на несколько дней оставить город: просила сестра, чтобы обязательно приехал, выходила замуж дочка Валентина, а его, значит, племянница. И как бы в подтверждение разговора по телефону (да и начальству показать, чтобы отпустили) чуть позже пришло и приглашение.
Новую книгу белорусского писателя составили произведения, в которых он остается верен своим главным принципам – любви к своей малой родине, к землякам, которые несут в себе свет доброты и верности, преданности родному очагу, многострадальной белорусской земле. Роман “Дом коммуны” – о прошлом и настоящем Гомеля, о Доме, в котором жили люди, жили счастливо, строили, как и все советские люди, светлое будущее… Однако настали иные времена, в Доме коммуны начинается совершенно другая жизнь, не похожая на прежнюю, и верится, что не зря герои романа сражались на полях войны, выживали в сталинских застенках, отстраивали, преодолевая холод и голод, разрушенный город… Короткие повести “Пост”, “ Участковый и фокусник”, “Игра” затрагивают непростые взаимоотношения между людьми. .
Любителям литературы хорошо знаком самобытный голос гомельского писателя Василя Ткачева. Он – автор многих книг для детей и взрослых, его произведения постоянно печатаются на страницах республиканских газет и журналов. Новую книгу писателя в переводе на русский язык составили лучшие рассказы из ранее вышедших книг «Тратнік» і “Снукер”, которые были тепло встречены белорусским читателем. Автор остается верен своей главной теме – любви и преданности своей малой родине – деревне. Его героям порой бывает скучно в повседневной жизни, им хочется чего-то светлого, необычного, таинственного, далекого.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.