На войне. В плену - [86]
Я уже знал из писем от своих, что литовцы не меньше страданий переживали от оккупации немцев, чем от военных операций: всякие насилия над оставшимся населением и «узаконенный грабеж» повисли в то время над беззащитной Литвой со стороны «культурных варваров».
Правда, автор этой брошюры не немец, а австриец, но, очевидно, у союзников велико было желание окончить войну в самом зените их завоеваний, если они решились выпустить в свет брошюру с таким ужасным, прямо сатанинским, предложением!
VIII. Усиление ожесточения между воюющими
Ответные средства на содержание пленных. Немцы нашли в Августовском лесу наше знамя. Эпизод со знаменем в Сибири. Разорение церкви на чердаке. Приезд второй русской сестры милосердия.
В конце 1916 года ожесточение между воюющими сторонами возросло до крайних пределов. С этого времени начались бросания бомб в города с мирным населением, начали топить на море пассажирские пароходы и т. д.
В январе, в разрешенной для нас газете «Kurjer Polski» (17 stycznia[28] 1917 г.) мы прочитали следующее официальное сообщение германского правительства, записанное мною тогда в свой дневник.
«Ответные средства на содержание пленных, Berlin (W.А.Т.). Бюро Вольфа официально сообщает:
„Не так давно писалось для всеобщего сведения о плохом обращении и содержании военнопленных немцев в сфере огня французских операций; одновременно стало известным, что немецкое правительство предприняло шаги с целью сменить это возмутительное положение.
Французскому правительству послан «ультиматум» с требованием, чтобы все военнопленные немцы, находящиеся в районе военных операций, отправлены была назад, не менее тридцати километров за линию огня; также чтобы разместили их в лагерях благоустроенных относительно хорошего обращения с ними, почтового сообщения, возможности посещения их представителями нейтральных государств и обеспечили бы им такие же условия, в каких находятся пленные французы в Германии. При этом объявлено, что в случае неисполнения этих требований несколько тысяч пленных французов будут перевезены на тылы немецкого фронта в сферу огня, где они найдут такие же условия, в каких находятся немецкие пленные на тылах французского фронта.
Так как правительство французское до указанного срока (то есть до 15 stycznia 1917 г.) не исполнило немецких требований, – указанные ответные меры приведены в исполнение и будут отменены только тогда, когда Франция удовлетворит требования немецкие“».
Несчастные пленные, на долю которых выпала такая ужасная судьба! Перенося все тягости плена, быть может, ежедневно ожидают они смерти или увечья от огня своих же войск! Во что еще выльется дальше эта злоба, это человеконенавистничество, думал я, читая официальное немецкое сообщение. Да, сатана сейчас «правит свой бал» на земле!
Прочитывая немецкие официальные сообщения, мы, уфимцы (106‑й Уфимский полк 27‑й пехотной дивизии), еще летом 1915 года узнали, что немцы, разыскивая закопанные во время боев в Августовских лесах русские знамена, нашли древко с георгиевскими лентами и серебряной скобой от знамени нашего полка. Порадовались мы тогда, что немцы самого знамени не нашли, а между тем ведь оно было закопано в том же лесу, на пути славных боев нашего полка от Махарце на Марков мост – Млынок – Волькуши.
И вот в один печальный для нас день, в августе месяце (1916 г.), когда мы полковой группой сидели у меня в комнате (нас, уфимцев, тогда в Гнаденфрее было семь человек), вбежал бледный капитан Соловьев с газетой в руке…
«Господа, читайте – какое горе! Немцы нашли наше знамя!»
И мы прочитали сообщение немецкого главного штаба:
«Весной прошлого года мы нашли древко, ленты и скобу от знамени русского 106‑го Уфимского полка. Судьбе угодно было, чтобы сейчас (такого-то числа) мы нашли и самое знамя этого полка, зарытое русскими в лесу» и т. д.
Да, это был траурный для нас день! Я с горечью думал: за что судьба карает нас?! Спасая Десятую армию, в составе 20‑го корпуса мы, уфимцы, отданы были на погибель в страшных неравных боях с противником, почти все офицеры и солдаты уфимцы перебиты или тяжело ранены во главе со своим славным командиром полка, причем маленькая горсточка офицеров и солдат (одиннадцать офицеров и сто семьдесят солдат – тоже большею частью раненых) в последнем бою попали в плен. И что же?! Наносится новый удар, новый позор для нашей воинской чести: наша полковая святыня, наше свышевековое знамя попало в руки врагов! Какое горе, какие нравственные страдания причинило нам тогда это известие торжествующего врага!
Как мы возмущались тогда, что следственная комиссия, исследовавшая летом 1915 года боевые действия и плен 20‑го корпуса на месте последних боев в Августовских лесах, в районе, где в критический момент полного окружения немцами закопано не одно полковое знамя, – не приложила должных усилий к отысканию этих знамен!
Больше всех горевал и убивался этой великой потерей последний командовавший нашим полком, старый уфимец полковник А. Н. Соловьев: ведь именно он, желая спасти знамя, лично с адъютантом и знаменосцами зарыл его в Августовском лесу.
Немирович-Данченко Василий Иванович — известный писатель, сын малоросса и армянки. Родился в 1848 г.; детство провел в походной обстановке в Дагестане и Грузии; учился в Александровском кадетском корпусе в Москве. В конце 1860-х и начале 1870-х годов жил на побережье Белого моря и Ледовитого океана, которое описал в ряде талантливых очерков, появившихся в «Отечественных Записках» и «Вестнике Европы» и вышедших затем отдельными изданиями («За Северным полярным кругом», «Беломоры и Соловки», «У океана», «Лапландия и лапландцы», «На просторе»)
Статья Лескова представляет интерес в нескольких отношениях. Прежде всего, это – одно из первых по времени свидетельств увлечения писателя Прологами как художественным материалом. Вместе с тем в статье этой писатель, также едва ли не впервые, открыто заявляет о полном своем сочувствии Л. Н. Толстому в его этико-философских и религиозных исканиях, о своем согласии с ним, в частности по вопросу о «направлении» его «простонародных рассказов», отнюдь не «вредном», как заявляла реакционная, ортодоксально-православная критика, но основанном на сочинениях, издавна принятых христианской церковью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первый том трехтомного издания прозы и эссеистики М.А. Кузмина вошли повести и рассказы 1906–1912 гг.: «Крылья», «Приключения Эме Лебефа», «Картонный домик», «Путешествие сера Джона Фирфакса…», «Высокое искусство», «Нечаянный провиант», «Опасный страж», «Мечтатели».Издание предназначается для самого широкого круга читателей, интересующихся русской литературой Серебряного века.К сожалению, часть произведений в файле отсутствует.http://ruslit.traumlibrary.net.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В двенадцатый том настоящего издания входят художественные произведения 1874–1880 гг., публиковавшиеся в «Отечественных записках»: «В среде умеренности и аккуратности», «Культурные люди», рассказы а очерки из «Сборника».
В Тринадцатом томе Собрания сочинений Ф. М. Достоевского печатается «Дневник писателя» за 1876 год.http://ruslit.traumlibrary.net.