На восьми фронтах - [11]

— Остановим. Но на какое время — не знаю…

Сорокин рассказал Жаворонкову, что генерал Д. Д. Лелюшенко дважды вызывался к И. В. Сталину. ЦК, Ставка и Генеральный штаб очень обеспокоены прорывом танков Гудериана в направлении Орла и принимают в связи с этим соответствующие меры. Он, Жаворонков, тоже понял, что Москве реально грозит опасность, нависшая также и над Тулой. И сделал вывод, что областная партийная организация, коллективы городских предприятий и учреждений должны удвоить усилия для помощи фронту.

Каждый день первый секретарь обкома партии бывал на предприятиях, работающих на оборону. Не изменил этому порядку Жаворонков и сегодня. Попросив своих помощников побыстрее соединить нас с Москвой, Василий Гаврилович уехал к оружейникам. Затем побывал у металлургов, заехал на учебный пункт областного военного комиссариата.

В пять часов вечера он снова попросил вызвать по телефону Орел.

— С Орлом связи нет уже несколько часов, — сообщили с телефонной станции.

В семь часов Жаворонков еще раз пытался поговорить с Орлом. Связи по-прежнему не было.

В десять часов ему позвонил Фирсанов — начальник Орловского областного управления НКВД.

— Где вы, товарищ Фирсанов? — с тревогой спросил Жаворонков.

— В Мценске…

— Как в Мценске?

— Несколько часов назад вражеские танки вошли в Орел…

Первый раз в жизни Жаворонков, до этого здоровый человек, отличный лыжник и пловец, почувствовал страшную физическую усталость. Может, подвело натруженное сердце, может, на эти секунды пришелся пик невероятного напряжения последних месяцев.

— Позовите ко мне, Иван Михайлович, — сказал он помощнику Барчукову, — всех секретарей и членов бюро обкома партии. Пусть идут немедленно.

Вскоре один за другим в кабинет начали входить члены бюро — А. В. Калиновский, Н. И. Шарапов, Н. И. Чмутов, В. Н. Суходольский, Ф. С. Филимонов. Да, бюро обкома поредело. Ведь многие секретари и члены бюро были мобилизованы в действующую армию.

* * *

Мы потом узнали, о чем шел разговор на этом заседании.

…Не в первый уже раз собиралось бюро областного комитета партии в эти тревожные месяцы. Заседали, как правило, недолго, по-военному, и сразу же разъезжались по городу и области, каждый по делу, с поручением. Военное положение требовало собранности и четкости. Никто не считался со временем, день и ночь перемешались, обкомовцы отдыхали урывками — или в машине в пути, или на солдатской койке в служебном кабинете. Непривычные вначале военные гимнастерки, галифе и сапоги стали не только привычными, но казались уже исключительно удобными…

Весть о том, что враг в Орле, ошеломила и потрясла. Внутренне, правда, люди давно готовили себя к самому худшему. Ведь Жуковка за Брянском, Трубчевск и Севск, где уже в августе шли бои, — не за горами и морями, не бог весть как далеко. А вот теперь фронт приблизился непосредственно к Туле…

Тяжелая и длительная пауза пролегла между сообщением Жаворонкова и моментом, когда члены бюро начали выступать. Василий Гаврилович слушал, взвешивал каждую высказанную мысль и делал заметки в блокноте. Надо было найти решение, с которым можно будет пойти на заводы и фабрики, в учреждения и колхозы, о котором можно будет сообщить в Москву. Решение, достойное Тулы, ее революционных и боевых традиций, ее партийной организации, ее рабочих. Кто-то вспомнил годы гражданской войны, угрозу Туле со стороны Деникина и внимание, которое уделял всероссийской оружейной кузнице В. И. Ленин. Вспомнили знаменитое письмо Владимира Ильича Тульскому ревкому: «За обороной следить, не спуская глаз…»

После заседания В. Г. Жаворонков дал мне прочитать записи, которые он сделал. В них есть и такие строки:

«1. Тула должна стать неприступной крепостью на южных подступах к Москве. Удар врага по Туле будет ударом по Москве.

2. Все обученные резервы поднять по тревоге и под командованием военных товарищей отправить генералу Лелюшенко.

3. Все население бросить на подготовку города к обороне — окопы, противотанковые рвы, доты и дзоты.

4. Подготовка помещений для новых госпиталей.

5. Эвакуация заводов и запасов.

6. Дополнительная мобилизация членов партии в армию.

7. Организация партизанских отрядов и партийного подполья.

8. Борьба с пропагандой, лазутчиками и распространителями провокационных слухов.

9. Собрание партийного актива».

— Это вместо протокола? — поинтересовался я.

— Протокол оформим потом. А это то, что бюро сочло необходимым сделать немедленно…

В кабинет в это время вошел командующий Московским военным округом генерал П. А. Артемьев.

— Орел сдан, товарищ генерал, — сообщил ему Жаворонков.

— Знаю, — ответил Артемьев. — Поэтому-то я и приехал к вам.

Поздно ночью, когда на фабриках и заводах началась запись в новые ополченческие роты, а к окраинам города потянулись группы людей с кирками и лопатами, В. Г. Жаворонков доложил в ЦК партии о положении в Туле и о мерах, которые наметил и стал осуществлять обком. Москва ответила:

— Войска генерала Лелюшенко начали бои с танковыми и механизированными частями противника. Обеспечьте самое быстрое продвижение по железной дороге к Мценску танковой бригады Катукова. Учтите — она хорошо вооружена и должна сыграть большую роль в отпоре врагу. Посылаем Лелюшенко дивизион гвардейских минометов. Обеспечьте на своем участке усиленную охрану и меры секретности… Продолжайте посылать Лелюшенко обученных людей. Но оголять важные оборонные производства нельзя. Готовьте заводы и основные кадры к эвакуации, соответствующее решение последует. Откровенно информируйте партийный актив об опасности городу… Каждый день информируйте нас о ходе дел…