На волнах страсти - [9]

Однако Роберта к этому кровожадному занятию он так и не смог приохотить. А вот просто поплавать с аквалангом, исследуя своими глазами тайны и красоту подводных миров на разных широтах и глубинах — эта идея пришлась Роберту по вкусу, захватив его целиком. Владения подводных владык оказались намного богаче, чем суша. Жаль только, что акваланг не позволяет опускаться на значительную глубину, так что большую часть обитателей океанов и морей, пока удалось увидеть только в богато иллюстрированном справочнике по ихтиологии. Впрочем, может быть, еще удастся побывать и на предельных глубинах, внутри батискафа или батисферы. Опуститься на самое дно самой глубоководной впадины в Тихом, Индийском или Атлантическом океане. Увидеть своими глазами всяких электрических монстров и химер, вынужденных создавать собственные природные источники освещения из-за жизни в вечной темноте. Чего стоят одни имена таких живых плавающих биогенераторов, звучащие на латыни, как заклинания халдейских мудрецов: линофрина, галатеатаума, долопихт, лазиогнат…

Роберту удалось даже избежать всеобщего поветрия аквалангистов — создавать дома коллекции из обитателей моря, якобы, добытых лично. Стандартного набора из морских кораллов, морских звезд и ежей, шаровых рыб, морских коньков, челюстей акул и т. п. Даже аквариумом не обзавелся, тоже из принципиальных соображений. Он вообще считал, что неодомашненное живое существо должно существовать в естественных условиях обитания, на воле.

Конечно, помимо скачек и акваланга, в его жизни было немало других увлечений и полезных занятий. Известное место среди них занимала спортивная журналистика, удачно сочетавшаяся с его увлечениями и приносившая доход, достаточный для обеспечения его скромных потребностей, независимости от родственников и удовлетворения мужского самолюбия.

В свое время сэр Артур Чествик, крупный бизнесмен и отец «графомана», нередко упрекал сына за отсутствие постоянства. Некоторые основания для критики, конечно, были. Один перечень видов спорта, в которых Чествик-младший когда-то попробовал свои силы, уже впечатлял. Регби, теннис, крикет, крокет, гольф и даже стендовая стрельба по тарелочкам. Вершин в этих видах спорта он, конечно, не достиг. Наверное, просто не успел или не хватило терпения. Если бы позанимался подольше, может быть, что-то и получилось бы. Но зато он мог вполне профессионально писать на спортивные темы как комментатор и обозреватель. Именно поэтому его аналитические статьи и пользовались заслуженным успехом у разбирающихся в спорте людей, а широта познаний в разных видах соревнований и игр позволяла редакции экономить на расходах на командировки и избегать расширения штатного персонала.

Ну, а что касается скачек, то тут, как говорится, сам Господь вел его за руку, держащую перо. Или, точнее, стучал его пальцами по клавишам компьютера. Этот мир он знал досконально, со всеми его скрытыми течениями и подводными камнями. Однако Роберт никогда не использовал свои знания для закулисных игр и добывания скандальной славы. Не позволяла этика настоящего жокея, хотя это, может быть, не всегда совпадало с пониманием основных задач журналистики у его издателей.

Впрочем, мнение издателей его особенно не волновало. Свою работу журналиста Роберт рассматривал как временное явление, как подготовительную ступеньку к писательской деятельности. Иначе не было смысла вообще приходить после университета, с дипломом бакалавра, в этот суетный, нервный и скандальный мир. Вот только он никак не мог определиться, с чего же начать свои первые публичные шаги в новой ипостаси. В каком жанре и с каким произведением выйти в мир большой литературы, чтобы сразу занять в нем заметное место? Как в скачках, где новичок при удачном раскладе и хорошей лошади мог войти сразу в лидеры и сделать себе имя. Надо лишь умело оседлать литературу и погнать ее вскачь через препятствия, вызывая восторг у зрителей, то есть у читателей. Он даже успел подобрать себе несколько псевдонимов, в зависимости от того, в какой области литературного творчества будет добиваться успеха.

За последние два года Роберт перешел от мечтаний к практической стадии реализации своих замыслов. В специально заведенной литературной тетради он уже наметил три области, которые сулили успех, и в каждой определил по три названия будущих произведений. И даже успел набросать сюжетные схемы трех романов, естественно, равномерно распределив их по жанрам. Счастливые числа три и девять. Хотя это, конечно, только начало. Своим кумиром и предметом для подражания в будущей писательской карьере он избрал Жоржа Сименона. Во-первых, из-за его плодовитости. По пять-шесть книг в год, с рекордом в 12 произведений за год, то есть по одной в месяц — это более чем впечатляющий результат. Конечно, Роберт будет подходить к этой работе серьезнее, так что для начала по одной книге в год, пожалуй, будет достаточно. Ему еще нет тридцати, так что годам к семидесяти в книжном шкафу из мореного дуба, в его специальном писательском кабинете, на втором этаже загородного особняка, построенного на писательские гонорары, накопится достаточно внушительная подборка авторских произведений. Как минимум, с полсотни. А может, и к сотне подойдет. Если сюда добавить еще и переводные издания на всех основных языках мира, то, пожалуй, и двух шкафов не хватит. Займет всю стену в кабинете, напротив рабочего стола.