На «Витязе» к островам Тихого океана - [75]

Садимся обедать. Подает дочка, хорошенькая Керри. Обед тоже таитянский, почти. Сперва рыба, сырая, вымоченная в лимонном соке, потом в молоке кокосового ореха. Очень вкусно. На второе — жареная курица по-таитянски с жареными бананами и каштанами. Кофе, правда, не таитянский, но местный, новокаледонский (Arabica), очень крепкий и вкусный. Только шампанское было французским.

И обстановка, и хозяева, и обед, интересные разговоры о жизни и судьбе меланезийцев и полинезийцев, гуманные и здравые суждения Легана — все оставило у нас. исключительно теплые и яркие воспоминания.

Вечером в последний раз купаюсь в море, плаваю, стараюсь осознать необычность, фантастичность всего окружающего нас, советских жителей севера, — Океания, январь, 28° в воде. Заходит солнце. Тяжелая океанская вода держит, как ртуть. Подплываю к берегу и разглядываю дно, чтобы не наступить на ската или, чего доброго, на камень-рыбу.

Отход назначен на 8 часов утра. Съезжаются наши знакомые. Бог ты мой, сколько успели завести знакомств наши «витязяне», и это не зная языка! Обмениваются сувенирами, снимаются во всевозможных группировках.

Без десяти минут восемь капитан просит гостей сойти на пристань. Мадам Леган надевает своим друзьям на шею ожерелья из цветов. Убирают трап. Тихо, тихо отделяемся от пристани. По таитянскому обычаю бросаем наши гирлянды в воду между кораблем и берегом. Это означает: «мы еще вернемся»!

Малым ходом идем из бухты. Все автомобили, собравшиеся в порту, гудят нам в унисон прощальный привет. Нумеа все дальше и дальше. Лоцман ведет нас другим курсом, огибая Новую Каледонию сперва на восток, затем прямо на север, через проход Хаванн-пасс. Входим в канал между островами. Проходим своеобразный, весь утыканный колонновидными араукариями островок, образно названный «Остров Еж».

Солнце, жарко. На берегу зеленые холмы, местами почва вскрыта — это добывали никель. Ручьи низвергаются водопадами.

Останавливаемся. Подходит лоцманский бот «Жанна», Пока нас ожидали, черные матросы наловили рыбы — рифовых окуней — и бросают нам на палубу. Прощаемся с лоцманом и трогаемся в дальнейший путь.

НА СЕВЕР ПО 171-му МЕРИДИАНУ ВОСТОЧНОЙ ДОЛГОТЫ

29 января. Идем открытым морем. Легкий ветер в 2–3 балла, тихо, тепло, небольшая облачность. Проходим мимо цепи островов Лоялти, между островами Лифу и Маре. Административно они входят в колонию Новая Каледония. Но здесь и население иное, со значительной примесью полинезийцев, и экономика другая, обычная, «кокосовая».

Внезапно эхолот показывает уменьшение глубины — 800–200–100 метров. Малым ходом проходим гребень, не отмеченный на карте.

К утру выходим на большие глубины — около 7000 метров. Эго начало Ново-Гебридской впадины. Остановка, станция. Производят траление и другие работы. Во время станции в сачок попалась морская змея (Pelanus platirus), плоская, желтая, с червой спинкой и пятнистым хвостом, длиной сантиметров 70. Змея считается ядовитой. Эта змея недолго прожила у нас.

Идем дальше на северо-восток. Снова любуемся летучими рыбами. Около 6 часов вечера показывается высокий, гористый остров. Это остров Анейтьюм, самый южный из группы Ново-Гебридских островов. Склоны гор покрыты лесом. Вид острова суровый, мрачный, но, может быть, это потому, что уже темнеет.

В ночь на 31 января вышли на свой меридиан — 171-й восточной долготы, по которому будем идти на север, делая станции в намеченных по плану пунктах. Наслаждаемся тропиками, тихое, синее море, яркое солнце. Несколько повернули на северо-запад, чтобы «зацепиться» за остров Митра и уточнить свое положение. Действительно, остров Оправдывает свое название. С моря он выглядит, как два стога сена, или, при достаточной фантазии, как верхушка митры епископа. Административно он относится к Соломоновым островам.

Где-то недалеко должен быть остров Ваникоро (группы островов Санта Круц). Мы шарим биноклями по горизонту, но увидеть его не удается. На прибрежных рифах острова Ваникоро в 1788 году разбились корабли Лаперуза. Большинство спутников Лаперуза было убито туземцами и, вероятно, съедено, а сам Лаперуз с частью экипажа отплыл на самодельном судне, построенном из обломков его кораблей, и пропал без вести. Некоторые из его спутников многие годы жили на острове, вероятно и тогда, когда в виду острова Ваникоро проходили корабли д’Антракасто «Решерш» и «Эсперанс», посланные на розыски пропавшего без вести Лаперуза.

Интересна рекомендация, данная Лаперузу Парижским обществом медицины в 1775 году, — «Наблюдать образцы человеческой природы, которые ему встретятся, и, если возможно, привезти». Общество считало мало вероятным, что он встретит карликов и великанов или людей с хвостами, но настаивало на розысках гермафродитов — «мужчин, грудные железы которых содержат молока достаточно для кормления детей».

Плывем на север, к экватору. Почему-то в море меньше жизни, чем когда мы плыли на юг, меньше летучих рыб, меньше акул. Проходят тропические ливни, тепло, влажно. Ветер слабый, с запада, как и полагается в межпассатной области. Временами штиль. Влажность превышает 90 %.

6 февраля к вечеру пересекли экватор. На экваторе делали станцию. По случаю возвращения в родное северное полушарие зашел капитан, старший помощник и другие товарищи, распили две бутылки шампанского.