На веки вечные - [18]

Вражеская пехота из-за нашего плотного огня тоже чувствовала себя неуютно, не могла поднять головы, чтобы посмотреть, насколько близко подошли танки. Воспользовавшись этим, атакующие стрелковые подраз­деления с громким «ура» ворвались во вторую траншею.

Майор Иванов, увидев, что в траншее идет рукопаш­ный бой, передал приказ:

Огонь по траншее прекратить!

Его тотчас же поняли танкисты.

В это время командир бригады потребовал от Ива­нова доложить обстановку.

Вместе с пехотой ведем бой во второй траншее,— сообщил комбат.

Не задерживайтесь в траншеях,— напомнил Ага­фонов.— Пехота там сама управится. Ваша задача — вперед. И следите за левым флангом, за своими танками.

За свой левый фланг комбат спокоен. Там продви­гается вперед взвод Николая Лебедева. Молодой еще лейтенант, но достаточно сообразительный, имеет боевой опыт. Все экипажи хорошо понимают его. Иванов на се­кунду представил себе внешний облик Лебедева: рослый, красивый, веселый и жизнерадостный, горячий и энер­гичный. В любую минуту готов быстро и четко выпол­нить самую трудную боевую задачу. Теперь он отвечает за левый фланг батальона, беспрерывно ведет огонь по опушке леса. Цели искать нечего — они то и дело обна­руживают себя вспышками выстрелов. Одновременно следит за восточной окраиной деревни, где, как преду­предил ротный, зарыты в землю фашистские танки.

«Беркут», «Беркут», я — «Орел», не проморгай танки!

Я — «Беркут». Вас понял,—ответил Лебедев.

Почему-то долго молчит Веденеев. Впрочем, комбату ясно — ротный занят ведением огня по противотанковым орудиям. Мало времени и у майора Иванова. Но он, не отрываясь от прицела, следит за противником. Одна рука держит рукоятку поворота башни, другая работает с подъемным механизмом пушки. Нога на спусковой пе­дали. И плюс ко всему — связь с соседями и комбригом.

Наконец докладывает Веденеев:

Продвигаюсь по опушке леса. По дороге идти невозможно — сильный противотанковый огонь. Танки Набокова и Гришина подорвались. Имеются раненые, требуется медицинская помощь.

Что с экипажами? — спросил майор.

Пока не известно.

Иванов тут же связался с начальником штаба ба­тальона капитаном Кривцовым:

Берите Кузнецову и пробивайтесь к Веденееву.

Едва Кривцов успел переговорить с комбатом, как

два сильных удара потрясли его танк. Машина, уткнув­шись в толстую ель, беспомощно остановилась. Открыв люк башни, Кривцов с трудом выбрался наружу и упал на снег. Это видел сидевший неподалеку под деревом контуженый комиссар Набоков, но из-за сильного головокружения помочь начальнику штаба ничем не мог.

Появившиеся старший военфельдшер Маша Кузне­цова и санинструктор Макаревич подбежали к Набо­кову, но комиссар, выплевывая изо рта кровь, энергично замахал рукой в сторону уткнувшегося в ель танка. Маша увидела лежавшего возле танка Кривцова и все поняла.

Николай Алексеевич! — Окрикнула она Макаревичу.— Вы помогите комиссару, а я займусь начальни­ком штаба. (Кузнецова своего санинструктора всегда величала по имени и отчеству — он был па восемнадцать лет старше ее.)

Через полчаса капитан Кривцов, комиссар Набоков и другие раненые, получив первую и неотложную по­мощь, были препровождены в «санитарку», стоявшую в лощине, в густом мелколесье.

9.

До Кобылкино оставалось совсем немного — рукой подать. Наши стрелковые подразделения, истребив вражескую пехоту во второй траншее, закрепились в ней и теперь уже отбивали контратаки.

Майор Иванов неоднократно вызывал на связь Ле­бедева, но тот не отвечал. Обеспокоенный комбат в со­провождении еще одного танка повернул на левый фланг.

А там в это время развивались драматические собы­тия. По мере приближения взвода Лебедева к населен­ному пункту огонь по его флангам все более усиливался. Случалось, что на один танк одновременно приходилось по два-три попадания. Используя складки местности, танкисты как могли маневрировали. Но силы были слишком неравны. Вскоре машина лейтенанта Петра Побережца, задымив, остановилась. Через некоторое время подбили и танк командира роты старшего лейте­нанта Василия Молеева, который тоже вырвался по­ближе к своему взводному, на наиболее горячий уча­сток боя.

Не раздумывая, комбат вступил в единоборство с не­сколькими танками и орудиями противника. Расстреля­на почти в упор и вспыхнула как факел одна вражеская машина, затем другая. Замолчало опрокинутое набок артиллерийское орудие... В это мгновение майор Ива­нов увидел в ста метрах впереди, почти на самом берегу реки, безжизненно стоявший танк Николая Лебедева.

В тот день гитлеровцы предприняли еще несколько ожесточенных контратак, однако все они были отбиты с большими потерями для врага. Сотни фашистов валя­лись на поле боя. И все-таки освободить Кобылкино в этот день не удалось.

К вечеру все затихло. А ночью в батальон возвра­тился лейтенант Лебедев. Он доложил, что весь его экипаж погиб, а ему самому чудом удалось выбраться из горящего танка. Он скатился с крутого берега к кромке льда Ловати и потерял сознание. Так и лежал до наступления темноты.

Пять танков роты старшего лейтенанта Петра Го­голева составляли резерв батальона. Они должны были вступить в бой в случае развития атаки. Но так и не вступили...