На веки вечные - [32]

По тому, как она нырнула в кусты, Хит понял, что чуть не застукал ее на свидании с Голиафом. Знала бы об этом Мередит — не миновать ей сердечного приступа. Хит посмотрел на оборванную им вчера проволоку и улыбнулся. Значит, Сэмми удирала из заключения.

— Эй, привет! Как ты сегодня? — крикнул он ей.

Розовое пятно в кустах неподвижно застыло; из-за веера листьев выглядывали голубые глаза. Воздух словно пронзило электрическим током, и Хит почувствовал во рту металлический привкус.

После вчерашнего происшествия в больнице Мастерс думал, что Сэмми не будет его бояться. Видимо, в прошлом с ребенком действительно случилось нечто ужасное. Это единственное, что он знал наверняка, хотя Мередит могла все отрицать хоть до посинения.

От этой мысли к горлу поднялся ком и стало душно. Если он настолько пугал девочку, зачем она вышла из дома? Чтобы встретиться с Голиафом? Наверное, так и есть. Но Хит надеялся, что у Сэмми были и другие, более серьезные мотивы. Пусть хрупкая, но между ними вчера зародилась дружба. Может быть, малышка помнила об этом и ее тянуло к нему? По-детски хотела восстановить их связь, но не хватало смелости подойти?

Хиту потребовалась вся его выдержка, чтобы не нырнуть за Сэмми в кусты. Да и что бы это дало? Ведь не стал бы он вытаскивать ее оттуда за шиворот. Конечно, нет. Надо запастись терпением и ждать. Девочка сама сделает первый шаг, когда почувствует себя готовой.

Мастерс подошел к водопроводной трубе. Стараясь не думать о ржавчине, которую придется проглотить, открыл кран, наклонился и подставил ладони под струю. Напившись вволю, нагнулся еще ниже и подставил голову. От ледяной воды заломило затылок. Хит выпрямился, и холодные капли сбежали по спине и промочили рубашку.

Из укрытия в густой листве Сэмми во все глаза смотрела на него, будто раньше никогда не встречала мужчины. Хит потрогал волосы — они стояли дыбом и торчали в разные стороны. Он попробовал пригладить их — бесполезно.

— Спорим, ты никогда не видела такой головомойки?

Никакой реакции — девочка шутки не поняла. Черт! Разговаривать с четырехлеткой оказалось совершенно непостижимой задачей. Хит взлохматил волосы.

— Смешно?

Сэмми не улыбнулась. Ладно. Надо возвращаться к работе.

— Не хочешь попить? Вода холодная и очень вкусная.

Хит заметил, как Сэмми на животе заползла еще глубже в кусты. Вот и ответ.

Он пригладил пятерней волосы, обогнул дом и снова взялся за дело. Натянул перчатки, зачерпнул полную пригоршню гвоздей, а несколько штук, зажав зубами шляпки, сунул в рот. Замахнувшись молотком, оглянулся на розовое пятно в кустах — Сэмми снова смотрела на него.

Хит начал было размышлять, о чем думала девочка, но понял, что ему не хочется этого знать: ни о чем хорошем она думать не могла.

Вот если бы выманить ее из кустов, может быть, Сэмми и убедилась бы, что он не такой уж страшный. Правильно говорят: яблоко от яблони недалеко падает. Но даже если бы каким-то чудом удалось выудить ее из кустов — что дальше? Он не представлял, как обращаться с маленькими девочками. В лучшем случае мог вспомнить, что сам любил в ее возрасте: возиться с игрушечными грузовичками и ловить лягушек.

А Сэмми, наверное, любит играть с куклами, рассказывать стихи, учиться считать и читать.

Хит уже хотел ударить по гвоздю, как его внезапно осенило. В четыре года или в восемьдесят — женщина не устоит перед соблазном поправить мужчину. Он выплюнул гвозди, сложил их на крыльце и громко пропел стишок об алфавите, нарочно путая буквы.

Никакой реакции. Тогда он решил попробовать другое.

— У старого Макинтайра на ферме крик: коровы — квак-квак, лошади — пик-пик.

Голова Сэмми показалась из кустов.

— У старого Макинтайра на ферме крик: кошка — гав-гав, баран — мяу-мяу. — Он повернулся и, гримасничая, изображал животных, но при этом делал вид, что безумно занят работой. — Собака — кря-кря…

От песни Хит перешел к детским частушкам, от частушек — снова к песне. Выбор был невелик. Конечно, он помнил не все детские стишки и скорее всего не те, какие знала Сэмми. Мальчишкой его больше занимало, как бы научиться ругаться, а не девчачья чепуха о матушке Гусыне.

Он продолжал делать ошибку за ошибкой, а сам украдкой поглядывал на Сэмми. Если бы в этот момент кто-нибудь прошел мимо, то точно решил бы, что шериф свихнулся, и вызвал бы фургон с крепкими ребятами в белых халатах и со смирительной рубашкой.

Но что бы кто ни подумал, а план начинал работать. Сэмми высунулась из кустов до плеч, и на ее личике появилось обиженное выражение. Особенно когда этот здоровяк заставил собачку крякать. Как всякая женщина, она ревностно относилась к тому, чтобы все было правильно.

Хит снова начал про алфавит. С каждой ошибкой девочка подползала все ближе и ближе, а затем осторожно встала и медленно пошла к крыльцу. Каждый шаг давался ей с огромным трудом. Хит видел это, и от жалости его сердце разрывалось. В который раз шериф представлял, как бы он разделался с негодяем, который обидел ребенка.

Ну же, малышка, решайся! В какой-то момент, наблюдая за девочкой, Хит так увлекся, что перечислил буквы правильно. Но Сэмми, кажется, не заметила этого.