На Варшавском шоссе - [5]
Под общее одобрение он влез на забор и подвязал к тополю голову несчастной птицы. В раскрытый клюв страуса махновцы стали выливать самогон.
С трудом сдерживая себя, я оглянулся, надеясь найти сочувствующих. Увидел почти рядом с собой пожилого человека в потертой каракулевой шапке и поношенном пальто. Он стоял, прислонившись к дереву, лицо его выражало негодование.
Заметив мой взгляд, он торопливо подошел ко мне, вполголоса проговорил:
— Только не вмешивайтесь, ради бога! Разве вы не видите, что они пьяные? На вас еще эти ремни, которые они считают комиссарскими. Прошлый раз бандиты убили двух красных командиров за попытку воспрепятствовать грабежу, а трупы их бросили вон в то озеро. — Помолчав, он добавил — Я научный сотрудник заповедника Иванов. Подождите, я кое-что придумал!
Он подошел к махновцу, у которого на кителе красовались птичьи когти, и, сняв шапку, сказал:
— Вы, я по всему вижу, человек образованный и правильно рассуждаете. Бывший владелец усадьбы эту зебру выкрасил для забавы химической несмываемой краской. Не стоит над ней зря трудиться. А вам я предложу удовольствие, вполне достойное вашего рыцарского поведения.
Махновцу понравилось такое обращение, и предложение его заинтересовало.
— А ну, что ты предлагаешь? — сказал он, приосанившись. — Мои хлопцы хотят повеселиться!
— Вон за тем загоном, недалеко отсюда, у нас пасутся дикие степные лошади — терпаны. Оседлать их могут только самые ловкие и смелые люди. Скачут они в два раза быстрее наших лошадей, и по выносливости им нет равных на свете: по тридцать верст проходят рысью да галопом. Вот попробуйте их обуздать — самое благородное занятие…
Махновец щелкнул плетью по ботфортам:
— А верно, старик, говоришь — подходящее дело! Гей, братишки, кто со мной? — и в карьер пустил свою лошадь по указанному направлению. За ним с гиканьем и свистом помчались другие махновцы.
Возле тачанок остались лишь пулеметчики да перепившиеся вояки.
Близился вечер. Перспектива ночевать вместе с бандитами не сулила ничего хорошего.
Мы знали, что М. В. Фрунзе, придавая большое значение сохранению заповедника Аскания-Нова, приказал для его охраны выделить специальный отряд. Это было поручено одному из эскадронов, находившемуся в резерве интеркавбригады. Однако этот охранный эскадрон мы не встретили.
Научный сотрудник заповедника предложил нам переночевать в его доме.
— Вам, пожалуй, и самому надо укрыться, — посоветовали ему.
Вскоре примчались махновцы. Охоты на диких лошадей не получилось. У многих были побиты головы, изранены руки. Они были обозлены. У главного заправилы на щеке зияла рана; из нее сочилась кровь: терпан откусил у «благородного рыцаря» часть щеки. Папахой прикрывая рану, он зычным голосом орал на служащих заповедника:
— Не найдете старика — из пулемета обстреляем ваши дома.
Но вот появились конники 2-го интернационального полка. Махновцы растерялись. Наступила тишина. Командир эскадрона на ломаном русском языке обратился к махновскому атаману:
— Приказ Фрунзе: я буду охранять Асканию-Нову. Вам, махновцам, немедленно выезжать отсюда. Быстро!
— И ушли? — тихо спросил один из курсантов.
— А вы как думаете? — спросил полковник.
— Ушли, ушли! — уверенно заговорили притихшие было курсанты.
На полковника Костина было устремлено множество восторженных глаз. «Любопытно, думал он, попросят ли они еще рассказать что-нибудь? Ведь они слушали минут десять, не меньше». Нет, никто не попросил. «Тактичные ребята», — отметил он с удовлетворением.
Полковник Смирнов, заместитель начальника училища, часто ворчал: «Не дело это, не дело! С курсантами нужна строгость. Только строгость!»
Виктор Андреевич Смирнов был своеобразным человеком. Высокого роста, с пышными рыжими усами, закрученными кольцами, несмотря на шестидесятилетний возраст, он был строен и всегда подтянут. Гордился своей принадлежностью к наиболее передовой части старого русского офицерства и тридцатилетним стажем работы в военно-учебных заведениях.
Его могли бы удивить некоторые мысли Костина о взаимоотношениях командиров и красноармейцев, проверенные им в боях. Командир силен своей душевной близостью к бойцам, которыми он командует. Костин это выверил в самых критических обстоятельствах, когда командир в глазах воинов прежде всего человек, а потом уже начальник. Смирнов вряд ли это понимал.
Через несколько дней училище было поднято ночью по сигналу воздушной тревоги. Курсанты и командиры быстро занимали места в узких щелях, специально отрытых вблизи казарм. Высоко в небе, натужно гудя моторами, летели к Москве вражеские самолеты. И опять, не пробившись к цели, фашисты сбрасывали свой груз где попало. Прогремели разрывы бомб в районе Подольска. И как всегда после взрывов, установившаяся тишина казалась мертвой.
В эту минуту откуда-то из конюшен донеслись слова команд.
— Что это такое? Что там происходит? — спросил полковник Костин у своего заместителя.
Смирнов в недоумении пожал плечами.
Вместе они направились к конюшням. Подойдя ближе, отчетливо услышали:
— По танкам, два снаряда, прицел двадцать, беглым — огонь!
В помещении ярко горел свет. Увидев командиров, ребята вытянулись по стойке «смирно». Курсант Василий Могильный, дежурный по конюшне, четко отдал рапорт.
Генерал-лейтенант артиллерии Иван Семенович Стрельбицкий, автор книги «Штурм», родился в городе Горловке, Донецкой области. Член КПСС с 1919 года. Свыше сорока лет прослужил в рядах Советской Армии и прошел путь от курсанта до командующего артиллерией армии. Участник трех войн. Награжден многими орденами и медалями. В книге «Штурм» рассказывается о боях за освобождение Донбасса и Крыма. Автор повествует о советских солдатах, офицерах и генералах, самоотверженно сражавшихся с врагом, показывает, как в тяжелых условиях войны раскрывались и закалялись их характеры.После выхода книги «Штурм» в 1962 году автор получил много писем читателей, в которых высказывались ценные предложения и замечания.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.