Горечь, прозвучавшая в его словах, поразила Бруни. Но ведь Кейн прав. Ее родители никогда не говорили о прислуге как о таких же людях. Девушка выросла, видя их отношение, но сама никогда не демонстрировала подобного снобизма.
Однако Кейну вовсе не обязательно об этом знать. Нет. Пусть он лучше думает, что она унаследовала высокомерие Мерсе ров вместе с их миллионами.
Бруни свысока посмотрела на Кейна.
– Итак, – начала она, разглядывая свои аккуратно постриженные ногти, – чем ты сейчас занимаешься, Кейн? Не думаю, что ты пошел по стопам матери и стал горничной.
– Верно. Я занимаюсь судоходством, так сказать.
– Как это по-гречески, – заключила Бруни с нескрываемым сарказмом.
– Я такой же житель Австралии, как и ты, заявил Кейн твердо. В его карих глазах блеснул гнев. – Я никогда не был в Греции. И по-гречески знаю всего пару слов.
– Как ты можешь утверждать это? Я думала, ты не знаешь, кто твой отец.
– Я вижу, ты до сих пор любишь нечестные игры, – бросил Кейн.
Бруни заметила, как заиграли желваки на его щеках, а губы вытянулись в тонкую линию. Она гордилась тем, что смогла вывести его из себя.
– Когда меня вынуждают играть нечестно, приходится.
– Будем надеяться, ты сможешь выдержать последствия твоих действий, если таковые возникнут в ближайшем будущем.
Ирония, с какой Кейн произнес эти слова, напугала Бруни. Странная дрожь прошла по всему телу девушки.
– Зачем ты приехал? – спросила Бруни. – Какая у тебя может быть причина, чтобы быть здесь?
– У меня несколько причин.
– Давай начнем с первой, – попросила девушка, пытаясь побороть страх, неожиданно сковавший ее тело.
Кейн скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на Бруни. Всем своим видом он излучал уверенность. Не выдержав его горделивого взгляда, Бруни отвернулась. Снова.
– Во-первых, – Кейн выдержал паузу, отчего сердце Бруни забилось сильнее, – теперь я владелец Мерсифилдс.
– Ч-что ты сказал?
– Во-вторых, – продолжал мужчина, проигнорировав вопрос Бруни, – я также владею судоходной компанией «Мерсер энтерпрайзис».
– Я... я не верю тебе, – выдохнула Бруни. От страха она почти перестала дышать.
– А еще я полноправный владелец квартиры в Сиднее и яхты, – снова проигнорировал ее Кейн и добавил немного погодя:
– Однако я решил оставить твоему отцу его «мерседес» и «ягуар». У меня и так достаточно машин.
– Как великодушно, – съехидничала девушка. – Какой еще собственностью Мерсеров ты думаешь, что владеешь?
– Я так не думаю, Бруни, – улыбнулся Кейн. – Я действительно хозяин всего этого.
С этими словами мужчина протянул ей какие-то бумаги. Дрожащими руками Бруни взяла документы. Ее взгляд упал туда, где должна была стоять подпись отца, но ее там еще не было.
Ни на одном листе.
Зато Бруни теперь знала, что владельцем миллионного состояния Мерсеров теперь является мистер Кейн Леонидас Капрулас. Он стал хозяином всего...
– Я не понимаю... как такое могло случиться? Мой отец никогда бы не допустил подобного! Да он скорее умер бы, чем позволил тебе завладеть всем!
– Вообще-то, он почти согласился на все мои условия, когда я объяснил ему ситуацию.
– Я тебе не верю. Наверное, ты шантажировал его или что-то в этом роде, иначе он ни за что бы не позволил... – Бруни замолчала, вспомнив, как странно отец вел себя в последнее время. Он почти все время был чем-то обеспокоен.
Неужели причиной тому был Кейн?
У него были мотивы, чтобы отомстить Оуэну Мерсеру, несмотря даже на то, что тот оплатил его обучение в частной академии, пока его мать работала горничной в их доме.
Кейн наверняка помнит все. И высокомерие отца Бруни, и насмешки ее брата, да и ее собственное поведение, за которое девушке до сих пор было очень стыдно...
– Я бы не назвал это шантажом, – заговорил между тем Кейн. – Я, скажем так, предложил ему обдумать его теперешнее положение. У него был выбор, хоть и ограниченный. Как я и ожидал, он выбрал самый легкий путь.
– Что значит легкий путь? – недоумевала Бруни. – Ты называешь передачу нескольких миллионов долларов и всего имущества легким путем?
– Это все же лучше, чем провести остаток жизни в тюрьме.
– Тюрьме? – не веря собственным ушам, прошептала девушка.
– Да. За решеткой, в камере, как там еще...
– Боже, Кейн, я прекрасно знаю, что такое тюрьма, – хмыкнула Бруни. – Я не понимаю, чем мой отец провинился. Что он, собственно, сделал не так? Забыл про твой день рождения?
– У меня есть еще одна причина, по которой я приехал сюда.
– О чем ты говоришь? Ты завладел всем. Разве что-то еще осталось?
– Неужели ты еще не догадалась? Это то, чего я хотел с того самого момента, как мы с мамой впервые переступили порог этого дома.
– Месть... – прошептала Бруни в панике. – Ты жаждешь отомстить...
– А теперь подумай, как я могу отомстить, милая Бруни? – спросил он зловеще, не спуская с нее глаз.
– Вот уж не знаю, что творится в голове у психопатов; боюсь, тебе придется просветить меня.
– Оставь свою иронию, – рассмеялся Кейн. – Неужели ты считаешь меня неуравновешенным?
– А что еще я могу думать? Отец отправил тебя учиться потому, что ты портил все, к чему прикасался, не говоря уже о твоем жестоком отношении к животным. Или ты забыл спаниеля миссис Бромли?
