На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ - [99]

Конечно, директива Ставки от 20 августа об укреплении обороны перевалов Кавказского хребта оказалась запоздалой – тут Генштаб задержался с ее изданием. К этому времени противник уже был на перевалах и 21 августа поднял свой флаг на Эльбрусе.

Но разве военный человек имеет право ожидать приказа изготовиться к бою, если противник угрожает объекту, который тебе поручено защищать прежними директивами и планами обороны?

К тому же был уже хороший прецедент. Как только немцы устремились от Дона на юг, 44-я армия сразу, в первых числах августа, была выдвинута на Терек. Почему же не был одновременно отдан приказ другой, соседней слева, 46-й армии, подчиненной непосредственно командующему фронтом, немедленно занять оборону перевалов, еще в начале августа? По недомыслию считалось, что каменный щит хребта сам по себе является преградой. И позже Ставка укажет на это вредное и опасное заблуждение.

В потере перевалов, приведшей к кризису в обороне Главного Кавказского хребта и создавшей угрозу потери Закавказья и Черноморского флота, что привело бы к выступлению Турции против нас, безусловно повинно прежде всего командование Закавказским фронтом – оно должно было вести разведку противника, устремившегося к Закавказью, и своевременно отдать приказ на выдвижение армии на перевалы. Генерал В. Тюленев в своих воспоминаниях признает вину свою лично и своего штаба. Он писал в своей книге «Крах плана «Эдельвейс» (с. 56, 57): «В захвате врагом перевалов немалая вина командования и штаба Закавказского фронта, опрометчиво решивших, что перевалы сами по себе недоступны. 46-я армия неправильно организовала оборону перевалов и попросту “проспала” их. Врага надо было встречать на склонах, а не ждать, когда он поднимется».

За эти просчеты был снят начштаба Закфронта, хотя мы ожидали большего – налицо тяжкая вина перед народом. Новым начальником штаба фронта был назначен генерал П.И.Бодин – я знал его, он был в начале войны (после М.В. Захарова) начштаба армии. Это был сильный штабист. Погибнет он вскоре в боях за Кавказ.

За сдачу перевалов без боя не меньше фронтового, виновно было командование 46-й армии: не вело войсковую разведку противника на северных склонах хребта и не выдвинуло свои войска на перевалы до подхода к ним противника. За что и было смещено.

Командующим 46-й армией был назначен генерал К.Н. Леселидзе (в будущем его именем будет назван город невдалеке от Гагры). Начальником штаба армии стал генерал-майор Микеладзе.

Так как помимо Клухорского перевала противником был захвачен рядом еще один важный перевал – Марухский и поскольку оба они располагались напротив Сухуми, штаб 46-й армии был переведен в Сухуми, ближе к местам боев на самых опасных направлениях прорыва противника, чтобы надежнее управлять войсками, откуда можно будет чаще выезжать в сражающиеся части на южных склонах.

Прорыв противника через перевалы в Закавказье настолько обеспокоил Центральный Комитет партии и Ставку, что сюда прибыли их представители с чрезвычайными полномочиями. Были проведены крупные организационные меры, укреплено руководство армии, мобилизованы коммунисты и комсомольцы и направлены на усиление частей, сражавшихся в горах.

Наша база территориально входила в полосу обороны 46-й армии и была оперативно ей подчинена, в связи с этим Микеладзе пригласил меня к себе с расчетами сил и средств базы и с Наставлением по противодесантной обороне базы, на торпедном катере через полтора часа я был у него в Сухуми.

Командование армией беспокоили и интересовали два вопроса, которые, по их мнению, требовалось досконально и четко отработать. Первый – чтобы к неприятностям на сухопутном направлении не заполучить большую беду с моря – ведь Абхазия от Крыма недалеко и противник, продолжая спускаться с гор, может попытаться высадить морской десант, в сочетании с воздушным, в тыл 46-й армии. Поэтому-то часть сил армии продолжает и сейчас охранять побережье вместе с флотом. И надлежало изучить этот вопрос, внести некоторые изменения в Наставление, усовершенствовать взаимодействие прибрежных дивизий с силами базы. Второе: какими силами – кораблями и батареями – база окажет содействие армии, прежде всего огнем морской артиллерии, и как можно будет организовать питание морем изолированной группы войск, которую противник, выйдя к морю, отсечет, отбросив к северу?

Вопросы оказались очень дельными и злободневными. Чувствуется, что новое командование армии крепко берется за дела, порученные ему, разумно их ведет. Прежде чем сесть за совместную работу, наштарм Микеладзе ознакомил меня с обстановкой в горах по своей рабочей карте. То, что наштарм лично ведет свою оперативную карту, сам по донесениям из дивизий наносит на нее обстановку, говорило о большом трудолюбии начальника штаба и его высокой штабной культуре. Карта всегда у него под рукой, и не требовалось по каждому случаю дергать операторов-направленцев с их карами.

На карте наштарма, с последними данными, обстановка на южных склонах оказалась еще более зловещей, чем на нашей карте штаба базы, по донесениям наших офицеров связи из дивизий. Почти со всех перевалов по дорогам и тропам на юг вытянулись стрелы, обведенные синим карандашом – острыми зубьями впились они в тело Грузии, Абхазии, Сванетии.