На троне великого деда - [141]

Но и яхта всё быстрее приближалась к крепости. Из груди адмирала вырвался дикий крик, когда он, измерив опытным глазом моряка остававшееся до Кронштадта расстояние, понял всю невозможность достигнуть берега раньше яхты.

Но вскоре он вздохнул от радости, увидев, что судно замедлило ход, повернуло в сторону и стало, снова лавируя, тихо подвигаться вперёд.

— Навались на вёсла, греби веселей, ребята! — воскликнул он. — Даю вам ещё полугодовое жалованье! Они боятся воды, — тихо, с насмешливым смехом добавил он, — а если враг боится, то победа наша.

Руки всех матросов, казалось, были вылиты из стали и принадлежали как бы одной машине: так равномерно и сильно опускались вёсла. Всё ближе и ближе подходил они к крепости, между тем как яхта оставалась от неё почти на прежнем расстоянии.

Волны по мере приближения к берегу делались короче, неправильнее, беспокойнее, но тем не менее шлюпка ни на волос не отклонялась от курса и шла прямо к бастиону. Минут через пять она подошла к укреплению. Матросы набросили конец на один из крепких столбиков на пристани и притянули к ней шлюпку.

Адмирал выпрыгнул на берег, навстречу ему двинулся с направленным на него штыком матрос-часовой.

— Разве ты не узнаёшь своего адмирала? — коротко и властно сказал Талызин, спокойно проходя мимо него.

Матрос, получивший от де Вьера приказ никого не впускать в крепость, никак не мог себе представить, что это распоряжение распространяется и на командующего эскадрой, а потому опустил ружьё и отошёл в сторону. Матросы адмирала в это время вытащили на берег шлюпку.

Адмирал прошёл в ворота крепости. На первой же батарее он увидел де Вьера, который осматривал пушки и ставил около них артиллеристов с зажжёнными фитилями Де Вьер удивлённо посмотрел на него, но Талызин быстро подошёл к нему и, отдавая честь, сказал:

— Я был в своей усадьбе под Петербургом и узнал, что в гвардейских казармах началось волнение. В подобные минуты каждый должен быть на своём посту, и я вернулся, чтобы взять под своё командование флот; а пока я переоденусь в своей комнате, так как благодаря буре на мне нет сухой нитки. Ну а вы что делаете здесь? — спросил он совершенно спокойным и равнодушным тоном.

— По приказанию его императорского величества, — ответил де Вьер, — я принял команду над крепостью; как только я осмотрю батареи, я вернусь в крепость и прошу вас до тех пор не отправляться на суда, так как я, по поручению государя, должен вам дать некоторые инструкции.

Адмирал спокойно и равнодушно поклонился; он знал, что при малейшем противоречии будет арестован.

Медленно направился он внутрь крепости и вошёл казармы, где находилось и его помещение. Но вместо того, чтобы идти по лестнице, он открыл дверь в помещение, где жили солдаты.

Сидевшие в слабо освещённой комнате солдаты испуганно вскочили, когда узнали адмирала, а он, закрыв за собою дверь, подошёл к ним и сказал:

— Вы знаете, ребята, что я люблю всех вас и всегда забочусь о вас; я знаю также, что вы мне доверяете.

Солдаты изумлённо смотрели на него, но по выражению их лиц можно было видеть, что он не ошибся в их чувствах.

— Ну, так вот, — продолжал он, — я, как и каждый честный русский, глубоко и больно почувствовал весь стыд того, что нам придётся проливать нашу кровь за чужих для нас голштинцев, которые уже теперь у нас, на Руси, желают быть нашими господами. Пётр Фёдорович, который ещё не возложил на себя в Москве венца наших государей, принёс России только горе и позор и уже протянул свою дерзновенную руку против нашей святой православной церкви. Но Господь сжалился над нами: царствованию еретика наступил конец; государыня Екатерина Алексеевна одна сделалась повелительницей России… Я только что прибыл из Петербурга; сам высокопреосвященный митрополит благословил в церкви государыню, гвардия окружила её и присягнула ей. Хотите ли вы сделать это же или же хотите идти на вечные муки вместе с еретиком?

Несколько мгновений солдаты стояли безмолвно, но затем раздались радостные крики.

— Слава Тебе, Господи! — воскликнуло несколько голосов. — Не нужен нам Пётр Фёдорович, который с собою привёл столько иностранцев!..

— В таком случае, — сказал Талызин, вытаскивая свою шпагу, — поклянитесь именем Бога пред своим адмиралом в том, что вы будете верны императрице Екатерине Алексеевне.

Солдаты окружили его, положили свои широкие руки на сверкающий клинок и воскликнули:

— Именем Бога клянёмся быть верными государыне Екатерине Алексеевне!

— Хорошо, — сказал Талызин, — возьмите своё оружие, позовите остальных и следуйте за мной!..

Через несколько минут все солдаты выбежали с оружием в руках из казарм. С быстротой молнии по крепости распространилась привезённая адмиралом весть, и всё громче и громче раздавались клики:

— Да здравствует государыня Екатерина Алексеевна! Долой Петра!

Адмирал велел солдатам построиться и во главе отряда вышел из казарм. Около батареи ему навстречу вышел де Вьер, услыхавший радостные клики солдат.

— Что случилось? — воскликнул он. — Отчего солдаты вышли из казарм?

— Дело в том, — ответил Талызин, — что государыня Екатерина Вторая приняла в свои руки правление для того, чтобы с помощью Божией исправить все те беды, которые нанёс России Пётр Фёдорович своим безумием и легкомыслием.