На тревожных перекрестках - [24]

Отказываться было невозможно, вымогатель был пьян, развязен и нагл, и мы согласились. В театре, в темном зале, когда на сцене показывали какую-то несусветную чепуху, изображая красных комиссаров как садистов и людоедов, я сунул офицеру пачку денег, после чего он, удовлетворенный, исчез.

— Ну слава богу, — вздохнул Юргенсон, — от всех подлецов, кажется, отделались.

Но он ошибся. В антракте, когда мы собрались было уходить, к нам подошел заместитель Спиридонова по имени Казис, литовец.

— Рад приветствовать земляков и единомышленников, — слащаво улыбаясь, заговорил он. Потом перешел на литовский, обращаясь ко мне: — Когда в дорогу?

— Завтра утром.

— А на прощанье следует… того… сами понимаете.

— Позвольте, но полковник Спиридонов…

— Полковник Спиридонов желает провести с вами прощальный вечер в ресторане. Думаю, на это не потребуется слишком больших сумм.

Казис уставился на меня ледяными светлыми глазами. Какова, мол, будет реакция?

Меня распирали досада и злость. Взяточники! Пьяницы! Вымогатели! Или хотят еще раз проверить нас? Сейчас нельзя было сделать ни одного неосторожного шага, допустить малейшей оплошности. Ведь мы все равно в лапах контрразведки, и в любую минуту она может лишить нас не только спасительной справки, но и свободы, и даже жизни. Будь что будет. Я поклонился и, подавляя в себе кипевшую ярость, с наивозможной вежливостью ответил:

— Сочтем за честь провести вечер в компании господина полковника Спиридонова. Надеюсь, что и вы не откажетесь?

— Не откажусь! — подтвердил Казис. — Уж я-то знаю толк в здешней кухне. Тряхнем стариной, господа, сам бог велел принять посошок на дорожку.

Под маской подлинной и наигранной распущенности таился опасный враг. Мы понимали, что ресторанная пирушка затеяна неспроста, и обязаны были противопоставить вражеской хитрости, коварству и злобе всю свою выдержку и бдительность. Дальнейшие события этой ночи полностью подтвердили наши предположения о тайных намерениях контрразведчиков.

Казис, который своей фамилии нам не назвал и предложил запросто называть его по имени, привел нас в ресторан, где за отдельным столиком уже дожидался Спиридонов. Небрежным жестом он предложил нам садиться и сделал знак официанту, стоявшему наготове. Повторилась до тошноты знакомая процедура. На столе появились водка, коньяк, вина и всевозможные закуски.

Наливая рюмку за рюмкой, Спиридонов задавал нам, как бы мимоходом, всякого рода каверзные вопросы: надеемся ли мы, что в России восстановится монархия, что лучше выглядит — красная звезда или двуглавый орел, и тому подобные. Все наши ответы строились так, чтобы угодить полковнику. А когда он, опьянев, затянул «Боже, царя храни», Рябов, к его удовольствию, встал, вытянулся в струнку и скомандовал:

— Господа! Прошу этот гимн слушать стоя!

Все встали, а Коля довольно громко, не путая слов, подтянул Спиридонову.

Эту часть нашего спектакля мы провели, по-видимому, вполне удовлетворительно. Полковник заплетающимся языком пожелал нам доброй ночи и счастливого пути, а сам, покачиваясь и провожаемый подобострастными официантами, удалился.

Через полчала устал пить и Казне. Мы распрощались с ним, уплатили по счету и пошли в свои номера, рассчитывая как следует отдохнуть перед дальней дорогой. Но тревога, мучившая нас все эти дни и ночи, не отступала. Скорее бы утро, скорее бы вырваться из-под коварной опеки полковника Спиридонова и его зловещих сотрудников. Не успел я расстелить постель, как раздался стук в дверь. На пороге стояли Казне и одна из офицерских девиц по имени Ките.

— Вы еще не спите? — радушно улыбаясь, спросил Казис. — Мы ненадолго… Как вам понравился ужин в компании полковника?

Пришлось продолжать спектакль. Как можно естественнее я заверил Казиса, что ужин очень понравился, и даже попросил передать полковнику Спиридонову благодарность за оказанную нам честь.

Между тем Казис прошел в номер и уселся в кресло. Он был на хорошем взводе и едва держался на ногах. Но зачем все-таки он пришел? Что ему еще нужно от меня? Может быть, Казис чем-нибудь выдаст свои намерения, если я ненадолго отлучусь из номера? Чем черт не шутит — надо попытаться!

Я извинился и вышел, будто бы узнать, не закрыт ли буфет. Неплотно притворил дверь, изобразил удаляющиеся шаги, а в действительности оставался на месте и напряженно вслушивался в разговор Казиса и Ките.

— Сегодня они были с нами… — бубнил Казис. — А прошлую ночь? Где эти прохвосты пропадали?

— По-моему, они ночевали здесь, в гостинице, — последовал тихий ответ Ките.

— Да, да… И все-таки они подозрительные типы… большевики… Мы точно знаем.

К моему удивлению, Ките возразила:

— Какие они большевики! Скорее всего опытные рецидивисты. На удачном деле хапнули, денег у них куча, вот и болтаются по кабакам.

После минутного молчания Ките спросила:

— Ведь вы сами выдали им справку, так зачем же снова тратите на них время? Ну их к дьяволу! Я уже устала, Казис…

— Э-э, дорогая крошка, — уже совсем сонным голосом протянул Казис. — Бумажка — тьфу. Мы выдали ее, чтобы околпачить этих… этих… Но ничего, как только они выйдут… Мы их схватим… Устала! Она устала!!! А Казис не устал? Где вино? Подать сюда вино!