— За моей плотичкой деньги вѣрныя, а то вѣдь иные посулятъ и журавля въ небѣ, а въ руки-то и синицы не дадутъ.
— Зачѣмъ журавля въ небѣ, мои лещъ передъ свадьбой чистаганомъ потребуетъ, а нѣтъ, такъ и оглобли назадъ поворотитъ. Питеръ-то не клиномъ сошелся.
— Другіе и красненькую чистагономъ отвалятъ, да въ придачу-то дадутъ либо пряничную форму, либо чахоточную, что твоя лихорадка, а у насъ плотичка полненькая,
— На то у леща глаза во лбу.
— Пожалуй салопикъ съ чернобурымъ воротникомъ за плотичку прибавлю.
— Ниже красненькой мой лещъ и трехъ зеленыхъ не возьметъ. Ему объ этомъ и тятенька покойникъ завѣщалъ, отчеканиваетъ молодой купецъ.
— Ушка готова ваше степенство, пожалуйте въ нашу избу, перебиваетъ ихъ разговоръ хозяинъ.
Всѣ встаютъ.
— Маменька, я не буду ѣсть. Мнѣ стыдно, шепчеть дочь.
Къ ней подходитъ молодой купецъ.
— Ушки не побрезгуйте откушать, предлагаетъ онъ. Вы любите уху?
— Я лучше люблю мороженое, отвѣчаетъ дѣвушка и краснѣетъ какъ маковъ цвѣтъ.
— Какъ учтивому кавалеру, мнѣ бы слѣдовало достать мороженнаго хоть со дна моря, но здѣсь такой афронтъ, что окромя воды и рыбы ничего нѣтъ.
— Насмѣшники! едва слышно шепчетъ дѣвушка и прячется за сваху.
— Ты, братъ, селезень, больно боекъ. Совсѣмъ у меня забилъ дѣвку! вскрикиваетъ сваха. Иди ко мнѣ, павушка, а я съ нимъ расправлюсь! проталкиваетъ она дѣвушку.
Молодой купецъ пропускаетъ впередъ семейство пожилаго куща и остается со свахой.
— Ну что? спрашиваетъ она.
— Невѣста въ акуратѣ, а только насчетъ денегъ статья не подходящая.
— А ты поналягъ на самаго-то хорошенько. Онъ человѣкъ хлѣбный, только алченъ маленько.
— Пять и десять разница огромная, а ты сама знаешь, что я ужъ въ тридцати двухъ мѣстахъ невѣстъ смотрѣлъ и потому только дѣло расходилось, что десяти тысячъ не давали.
— Дастъ, умѣй только въ душу къ нему влѣзть.
— Врешь?! Что онъ любитъ?
— Соловьевъ ученыхъ да налимьи печонки. Совлеки его въ трактиръ, угости печонками да подари соловья — и десятка тысячъ у тебя въ карманѣ.
— Коли такъ, выпьемъ! Хвачу и я за угломъ.
Молодой купецъ наливаетъ два полустакана коньяку, чокается со свахой и уходитъ также въ избу.
Черезъ часъ пожилой купецъ и его семейство сидятъ въ ялботѣ. Гребцы отчаливаютъ отъ берега. Молодой купецъ стоитъ на плоту и раскланивается.
— Такъ, такъ мой лещъ, значитъ, холостымъ и будетъ бѣгать? кричитъ онъ съ плоту.
— Дѣло торговое и требуетъ соображеній, отвѣчаетъ пожилой купецъ. Пожалуйте завтра къ двумъ часамъ въ Толмазовъ переулокъ, въ Коммерческую гостинницу.
— Съ превеликимъ удовольствіемъ всѣхъ семи чувствъ! заключаетъ молодой купецъ и машетъ отъѣзжающимъ шляпой.
— Маменька мнѣ стыдно… шепчетъ въ ялботѣ дѣвушка.
1874
