На территории Мильтона Ламки - [57]

— Мы снова уезжаем, — сказал Мильт.

— Куда? — Подбежав, она остановилась прямо перед ним, не давая ему перенести в «Меркурий» хоть что-то еще.

— В Сиэтл.

— Сейчас? Сразу? — Она часто дышала и хмурилась, глядя на него в сиянии предвечернего солнца. — Что за спешка? Я думала, ты никуда не поедешь еще три дня. Ты же собирался отдохнуть здесь до вторника, самое меньшее.

— Я вернусь, — сказал он.

При этих словах она взвилась и проговорила своим тонким настырным голоском:

— Тебе нельзя совершать такую длительную поездку за один раз. Сам же знаешь, что для тебя это слишком тяжело. И почему тебе надо ехать с ним? Ты что, оставляешь свой «Мерседес»?

— Можешь им пользоваться, — сказал Мильт, отодвигая ее в сторону, чтобы положить охапку образцов в «Меркурий». — Вот ключ.

— У меня и так есть ключ, — сказала она. — Может, объяснишь мне, что все это значит? По-моему, я имею право знать, потому что это мне придется тебя выхаживать.

— Он и одна моя подруга поженились, и я, в качестве свадебного подарка, хочу помочь им уладить одно дело, — сказал Мильт.

Оба они отошли в сторону и начали спорить. Брюс не хотел вмешиваться, так что просто продолжал переносить в «Меркурий» все, что мог найти в «Мерседесе».

Мильт подозвал его к себе и сказал:

— Мне надо забрать кое-какое барахло наверху. Через пару минут спущусь обратно.

Волоча ноги, он вошел в здание, угрюмый и отчужденный. Кэти, стискивая сумочку, безмолвно осталась стоять на дорожке.

— Наверное, это я виноват, — сказал Брюс, закончив погрузку.

— Он знает, что ему нельзя ехать, — сказала Кэти.

— Вести в основном буду я.

У нее вспыхнули щеки.

— Ему нельзя так долго сидеть, а еще он, когда едет где-то между городами, недостаточно часто останавливается, чтобы сходить в туалет. Это, да еще тряска. Разве он не мог просто позвонить по телефону насчет этого вашего дела?

— Ему виднее, — неловко сказал он. — Я не знаю.

Когда Мильт вернулся, Кэти обратилась к нему:

— Почему бы тебе просто не позвонить?

— Не годится, — сказал Мильт. Он положил в «Меркурий» вещи, которые принес. — Да ничего со мной не случится, — сказал он ей. — Я прилягу, раскинусь на заднем сиденье, а Брюс пусть себе ведет.

— Должно быть, эта женщина доводится тебе очень хорошей подругой, — сказала Кэти. — Может, она сумеет о тебе позаботиться. Если ты из-за этого заболеешь, я за тобой ухаживать не стану.

Она направилась к дому.

— Как пожелаешь, — сказал Мильт, забираясь в «Меркурий». — Поехали.

Стоя на крыльце, Кэти крикнула:

— Сюда не возвращайся!

— Хорошо, — сказал Мильт.

— Пусть за тобой ухаживают твои подружки из Бойсе! — сказала она, швырнув ключ от «Мерседеса». Тот шлепнулся в грязь подъездной дорожки, а она открыла входную дверь, вошла и захлопнула ее за собой.

— Поехали, — повторил Мильт.

Брюс завел двигатель «Меркурия», и они молча поехали прочь.

— Посмотрим, что она скажет, когда я вернусь, — заявил Мильт позже, когда уже сам сидел за рулем.

— Ее действительно очень заботит твое здоровье, — заметил Брюс, испытывая глубокое чувство ответственности, но в то же время осознавая, что если он хочет заполучить свои машинки, то это, возможно, единственный способ.

— Сьюзан, наверное, точно так же относится к тебе. Считает, наверное, что я на тебя дурно влияю, — только и сказал Мильт в ответ.

— Она не знает, где я.

— Если бы знала, то предостерегла бы тебя от общения со мной. Женщины всегда так относятся к друзьям своего мужа. Это нечто инстинктивное. Боязнь того, что их муж в действительности может оказаться голубым.

— Не думаю, чтобы Кэти злилась из-за этого, — возразил Брюс. — А ты?

— Я тоже, — признал Мильт.

— Не представляю, из чего можно было бы заключить, будто кто-то из нас страдает отклонениями. — Даже от мысли о чем-то подобном ему было не по себе.

— Это просто фигура речи, — сказал Мильт, слегка улыбнувшись.

Спустя некоторое время Брюс спросил:

— Ну и каково вести американскую машину после твоего «Мерседеса»?

— Все равно что вести чан с ворванью.

— Почему ты так говоришь? — возмутился он.

— Елозит, как мыло в тазу, — сказал Мильт, покачивая усиленный гидравликой руль, чтобы машина, вильнув из стороны в сторону, пересекла разделительную полосу, а затем сдвинулась к обочине. — Ты уверен, что этот руль прикреплен к чему-то внизу? Такое чувство, что ведешь мешок с цыплячьими перьями. Никакой устойчивости. Зато обзор хороший. — Он ткнул Брюса в ребра локтем. — Что твой салон-вагон с прозрачной крышей.

— Ты попробуй ее поднять, — сказал Брюс. — Тогда и увидишь разницу. Эта машина целый день может давать девяносто миль в час.

Не останавливаясь в Бойсе, они продолжили ехать по шоссе 30, в северную часть Орегона. Рано утром, еще до рассвета, Мильт предложил съехать с дороги и перекусить. Они нашли придорожное кафе, поели и снова вернулись на дорогу. Но теперь Мильт выглядел неуклюжим и медлительным. Позволив Брюсу сесть за руль, он привалился к дверце со своей стороны, обхватив себя руками, но не спал. Ведя машину, Брюс все время прислушивался к его дыханию.

— Как себя чувствуешь? — спросил он наконец.

— Нормально, — ответил Мильт. — Дремлю.

— Почки не беспокоят?

— Нет у меня никаких почек, — отрезал Мильт.