На тебя, моя душа, век глядел бы не дыша… - [3]

Еще не раз любой из древних истин

В грядущем стать открытьем суждено.

И смотришь с удивленьем кроманьонца,

И видишь, пораженный новизной,

Какое-то совсем иное солнце,

Иное небо, шар земной…

О, радость первозданных откровений!

О, сложность настоящей простоты!

Мы топим их в пучине чьих-то мнений,

Сомнений и житейской суеты.

Они даются горько и непросто,

Который век завидовать веля

Безвестному колумбову матросу,

Что первым хрипло выкрикнул: «Земля!»

1966

«Все справедливо. Никаких обид…»

Все справедливо. Никаких обид.

Зовут к обеду. И в крови коленка.

А всякий невоюющий – убит,

И что еще противнее – калека.

Но в праведности дела убежденный,

Мальчишка хочет честного конца,

И словно два некормленных птенца

Пищат его мозоли из ладоней.

Он моет руки. Он глотает суп.

Глядит на мир бесхитростней агитки.

А там, внутри – вовсю вершится суд,

Где судьями встают его обидки.

…А нынче судишь проигрыш незло,

Пытаясь быть раздумчивым и веским:

Ну что же, говоришь, – не повезло,

А драться, в общем, незачем и не с кем.

Ты ждал врага? И вот оно сбылось!

Теперь ни в коем случае не драпай,

Припоминай свою былую злость,

Дерись сегодня – той, ребячьей дракой.

Пусть детство проступает сквозь туман,

Подчеркивая трудность испытанья,

И давний незаслуженный тумак

Становится моментом воспитанья!

1966

Ленка

А я, представьте, не верю в эту ночь.

Огни мерцают фарами,

В купе бренчат гитарами,

А Ленка курит в тамбуре

И смотрит в ночь, в такую ночь –

Что поскорей бы утро,

Иначе поздно чем-нибудь помочь.

Припев:

Солнцу пожалуйся,

Ветру пожалуйся,

Шпалы за поездом

Пересчитай.

Только, пожалуйста,

Только, пожалуйста,

Ленка, прошу тебя,

Не уезжай!

Такой уж странный Ленка человек –

Стоит и молча кается,

И не реветь пытается,

И проклинает аиста,

Что в этот мир меня принес, –

Ужасно глупый аист,

Ему бы залететь не в этот век.

Припев.

Ты видишь, вон горит моя звезда.

Ты спишь – дождями светлыми,

Полынью перед вербами,

Морями или ветрами, –

А там– в огнях Караганда,

И пахнет чем-то горьким,

Чем пахнут все чужие города.

Припев.

А чем нехороша Караганда?

Колючими ответами,

Сырыми сигаретами,

Вокзальными буфетами,

Как конвоиры – продавцы,

Прилавки как лафеты,

А ты кусаешь губы, – не беда.

Припев.

Вон парочка, московская точь-в-точь.

Сейчас они расстанутся –

И что тогда останется?

Дожди и эта станция,

И эта ночь, такая ночь –

Что поскорей бы утро,

Иначе поздно чем-нибудь помочь…

1966

Песня о последней беде, как бы ее спела Жюльетт Греко

Когда в преддверьи чуда мирового

Уже вздохнуть и кашлянуть грешно –

Тогда бесплотный стебель микрофона

Вдруг обретает плоть Жюльетт Греко.

Спешите, члены клубов и правительств:

Здесь за комедиантские гроши

Распродают – девчонка и провидец –

Рентгеновские карточки души.

Число людских печалей убывает, –

Поет Жюльетт, – но верно, что всегда

У каждого счастливчика бывает

Одна непроходящая беда.

Как горожане, грезя сельским раем,

Бегут в леса, в коттеджи и к воде, –

Так мы из наших счастий удираем

К своей одной-единственной беде.

Как к таинству большого очищенья,

Скрываясь от знакомых и родных,

Мы прибегаем к краешку ущелья,

Где давеча звенел еще родник…

И вдруг – следы недавнего кощунства:

Здесь кто-то, разбитной и молодой,

Уже посмел беды моей коснуться

И объявил ее – своей бедой.

Тот вор – он был слепым и беспощадным…

А может быть, по-своему он прав?

Но странно, что счастливчик стал несчастным,

Последнее несчастье потеряв…

1966

Акробат

Жизнь у акробата

трудновата,

На трико заплата –

вся зарплата,

Каждый день на брата –

стершийся пятак.

И грохочут будни

будто бубны,

На афишной будке –

в метр буквы,

Пощедрее будьте –

выньте кошельки.

Соленый пот – не для господ.

Моя галерка в ладоши бьет.

В волосах сединки

как дождинки, –

Люди, посидите,

подождите!

Люди, подождите –

Что-то тут не так…

Жил актер на свете –

в смерть не верьте!

Бросьте по монете,

не жалейте!

Старики и дети,

выйдите за дверь.

Соленый пот – не для господ.

Моя галерка в ладоши бьет.

Не грустите, братцы, –

надо драться!

За работу, братцы,

надо браться.

Выпьем на поминках

доброго вина.

…Сеньоры и сеньориты!

Только одно представление!

Заходите, сеньорита, прошу вас…

И грохочут будни

будто бубны,

На афишной будке –

в метр буквы–

Пощедрее будьте –

выньте кошельки.

Соленый пот – не для господ.

Моя галерка в ладоши бьет.

1966

Свадьба

Окна в белый снег одеты,

Словно в белые манжеты,

И дома торжественны, прямы и величавы,

Как родня невесты при венчаньи.

Мерзли розы в целлофане,

Мы друг друга целовали,

И мурлыкал кот тепло и сонно

Свадебные марши Мендельсона.

Где-то полные бокалы

Звонко сходятся в вокалы,

А земля пьяным-пьяна, ах ей сейчас поспать бы,

Словно гостье с чьей-то поздней свадьбы.

Окна в белый снег одеты

Словно в белые манжеты,

И дома торжественны, прямы и величавы,

Как родня невесты при венчаньи.

1966

«Будто синяя лошадь…»

Будто синяя лошадь –

Ночь уносится прочь.

Я иду через площадь –

Как идут через ночь.

В несчастливые миги

Ухожу от тоски.

Как неслышные крики –

Жмут вдогонку такси.

Мне бывало и хуже.

Зарубил на носу,

Что стучать в ваши души –

Что аукать в лесу.

Я смешон и галантен –

Но ни звука в ответ.

Я в какой из Галактик,

На какой из планет?

Кабачок на Дзержинке –

Чистота и уют.

То ли спорят о жизни,

То ли – попросту пьют…

Незнакомые лица

И чужие слова…

«С добрым утром, моя столица,