На своей земле - [76]
В конце концов, этот маг просто мог закрыться и переждать, уж на этого бы его сил хватило. А испоганенный кусок леса и жизни нескольких эльфийских юнцов… Какое ему до них было дело? Но ведь не остался в стороне, спас, именно что спас. Тимэль понимал, что такой удар, какой описали друзья, они бы просто не пережили. Может быть, Ральсу подоспевшие взрослые и выходили бы, но остальным только ямы под могильные деревья копать.
Как бы он жил с такой виной?
А ведь он даже имени незнакомца не знал. И понятия не имел, почему тот вдруг взялся возиться с чужаком.
Всё это ворочалось в нутре, скреблось, мучило. Тимэль улыбался друзьям, но как только выдавалась минута, сбегал от них в полутемную комнату, окунался в негромкий гул, стоял, глядя на человека. А по ночам просыпался с криком, потому что снилось белое марево и изломанные, искореженные магией тела.
К моменту, когда лекари сообщили, что раненый вполне оправился, Тимэль извел себя до такой степени, что, явившись к нему, просто бухнулся на колени перед изумленным человеком и сообщил, что за его жизнь и жизни товарищей тот может просить чего угодно. Отца с отрезвляющей затрещиной рядом как назло не оказалось.
Хорошо, маг, представившийся Дорасом, не потребовал ничего невероятного. Попросил только несколько пустых накопителей помощнее, укромное место, где никто не будет искать хотя бы пару часов, и помощь в проведении эксперимента. Заверил, что никакого ущерба ни Тимэлю, ни эльфийским землям нанесено не будет в любом случае, просто, мол, уже давно хотел кое-что проверить, да всё возможности не было.
Так что через неделю они сидели в самых дальних кустах, на крохотной поляне, и Тимэль протягивал Дорасу кристаллы, а потом с интересом наблюдал, как прозрачные грани всё ярче наливаются черным цветом. Забеспокоился только тогда, когда до краев заполнился третий накопитель.
— А вы уверены… Ну, это не опасно? После ранения-то, — осторожно спросил он тяжело дышащего мага.
Тот усмехнулся.
— Сейчас я солью, сколько смогу. А ты вытянешь всё остальное, чтобы ни капли силы не осталось.
— Но!.. — задохнулся Тимэль. Подобное было верной смертью для любого мага.
— Вытянешь, а потом пустишь свою силу, — жестко приказал Дорас. — Я свои обещания держу — никому вреда не будет. А ты?
И Тимэль кивнул, низко опустив голову. Он не понимал, зачем этот безумец творит подобное. Он же… Да не виси на нём такой долг — отказался бы участвовать в этом самоубийстве! Но слово было дано, и он осторожно держал ладонь Дораса, окутанную угасающей тьмой, в своих, налитых белизной. Держал, пока маг не захрипел, пытаясь вырваться, держал, пока тот не затих. Держал, пока последние проблески тьмы не исчезли, и только тогда как мог аккуратно принялся вливать в умирающего чуждую ему магию.
Сердце в груди человека билось всё медленней, наклонившийся ближе Тимэль уже не чувствовал дыхания. На глазах вскипали слезы: все-таки убил. По его же просьбе, нет, даже приказу — но убил! Зачем? Что он хотел доказать, этот человек?!
Удар.
Тимэль замер, боясь поверить.
Еще удар.
Сердце снова начинало свой ход, грудь приподнялась, опала…
Человек жил! И вместо темной магии, единственно доступной людям… Тимэль глядел на безумца и не знал: что теперь случится с миром?
Потому что перед ним лежал первый светлый людской маг.
Шион Недзуми
Хоббит, или Электричкой туда и обратно
День защиты детей. Начнем с классического «Ничто не предвещало беды». Итак, ничто не предвещало беды. Солнышко грело, пели птицы. Природа нашептывала: «Не ходи сегодня в это толкиенутое сообщество. Не ходи!» Два года уже кручусь среди эльфов, а так природу слушать не научилась. Как следствие, теперь я начинающий хоббит. Предыдущий забеременел. «Оно размножается!» — заорал Арагорн и попытался выпрыгнуть в окно. Третий этаж, не разбился бы, но экипировку жалко.
Мастер ругался в кабинете, что не может кого-то разыскать. Интересно, с чего бы это? Совсем на него не похоже.
Звонила Галадриель. Слезно просила не выдавать их мастеру. У них с Келеборном второй медовый месяц, так как дочка вместе с котом отбыла к бабушке. Нет, не в Валинор. Давно предлагала сплавить это рыжее чудовище — я не про кота — в Мандос. Но, боюсь, она и там всех достанет. Всегда подозревала, что Галадриель что-то добавляет в кашу, потому что не может у обычного ребенка быть столько энергии, сколько у этой пипетки.
Но перед мастером отмазала. Что я не чел… в смысле, не хоббит?
Мастер в преддверии «учений» предложил нарастить мех. Мол, у хоббитов мохнатые конечности. Клятвенно заверила, что не буду в ближайшие два месяца брить ноги. С проглотами-назгулами, попойками Арагорна и развеселыми сотоварищами-хоббитами это единственный мех, который я могу себе позволить.
Ура! Еду на толкиенистские «учения». Первый раз в качестве участника! Восторг обуревает, но сегодня впервые пожалела, что живу в одном доме с Галадриель. Потому что могучий рев Арагорна в шесть утра — не то, что мечтает услышать добропорядочный хоббит. Два года не забывала закрывать окно, а тут такой прокол.
«Галя, выходи!»
Разве могла проигнорировать гордая дочь нолдоров подобное оскорбление? Да ни в жизнь!
