На своей земле - [57]

Они созвали Энтомолвище — потому что кузины-дриады не были женами энтов, но всё же оставались семьей и давали надежду. Худощавые энты-осины и крепкие вязы обменивались скрипами и вздохами день и ночь. Сьюзен дремала, бродила вокруг и отстреливала на ужин кроликов, но в основном сидела и слушала. Скородум, по-прежнему нетерпеливый для энта, сидел с ней рядом и переводил каждый медленный скрип, стоило ей спросить.

Но перевести это было почти невозможно. Она вслушивалась в скрипы, в ритм голосов, в протяжные вздохи деревьев, которые иногда говорили о своем состоянии, а иногда — об оттенке солнечного света на их листьях. Она пыталась угадать, как строятся словосочетания и фразы, и проверяла их на внимательном Скородуме и изумленном Древобороде. Всё это обсуждение заняло бы годы. Сьюзен чувствовала, как груз лет уже начинает скапливаться в пальцах ног. Отойдя прочь от места совещания, она отыскала арку из ветвей под кустами сирени, через которую тут же прошла, и маленький круглый пруд, в который прыгнула — чтобы проверить, не помогут ли они ей исчезнуть отсюда.

Никто из собравшихся энтов так и не смог ничего поведать ей. Они просили Сьюзен рассказывать им истории, потому что они грезили об умирании уже сотни лет, и потому радовались, слушая о том, как крохотные саженцы-дриады гонялись друг за другом вокруг ствола своей матери-сосны. И она рассказывала им всё, что могла. Древобород брал её на свои долгие прогулки; ей с трудом удавалось не отставать от его самого медленного шага, и Пион верно трусила позади.

Сьюзен продолжала расспрашивать о грамматике, о произношении. Она продолжала вслушиваться в скрипы, которыми энты обменивались между собой, замечать, как понижение тона обозначает вопрос. Она смотрела. Слушала. Когда-то давно — помнила она — лев сказал ей, что следует искать магию в её собственном мире.

Сьюзен прошагала через мили обугленных пней — до самой затопленной долины, где прежде обитал Саруман. Она пинала груды пепла и отчищала потом свои красивые туфли. Она передала пачку писем для Эовин одному из роханских всадников, которые оставались там, охраняя руины. Она бросала камни в мутную воду, а потом прошагала мили обратно, к дому Древоборода в пещере.

— Теперь, после Хельмовой Пади, они знают, что вы — настоящие, — сказала она Древобороду одним неспешным вечером, сидя в его ветвях. — Но они по-прежнему говорят о вас, как о легендах.

— Мы — настоящие. Но мы и легенды тоже, маленькая королева, — пророкотал Древобород. — Хумм, — добавил он. — Так же, как и ты.

— Нет никого, кто говорил бы от вашего имени, — сказала она немного неуверенно. — Они знают достаточно, чтобы бояться вас, но они не имеют понятия, чего вы хотите, что вам нужно.

— Волшебники говорят за нас, — ответил Древобород.

— Ну да, — хмыкнула Сьюзен, — и они, похоже, не очень-то справляются со своей работой.

— Волшебники — не люди.

— Я тоже.

Древобород издал вздох, похожий на порыв ветра. Сьюзен заговорила слишком быстро и не дала ему закончить мысль.

— Их мысли заняты многими заботами. Судьбами миров.

— Я могла бы говорить за вас, — предложила Сьюзен. — При дворах — в Эдорасе, в Минас-Тирите. Ваши леса могли бы находиться под защитой закона. У вас могли бы появиться союзники против орков.

— Великодушное предложение, но поспешное, думается мне.

— Гондор отправляет своих посланников по всему миру. Теперь, когда Мордор пал, когда трон занял Арагорн, они отправятся ещё дальше. Они могли бы поискать жён энтов, — сказала Сьюзен.

— Хууммм, — негромко прогудел Древобород, а затем созвал ещё одно Энтомолвище, чтобы выдвинуть её в качестве представителя энтов среди людей. За все века энты ещё не собирались так часто, как сейчас, но вот что бывает, когда позволяешь маленьким торопливым людям забредать в твой лес с невероятно удачными идеями.

* * *

Сьюзен проводила каждую весну в залах Фангорна, усыпанных лесными цветами. Пион радостно хрустела свежими зелеными побегами — это было ее любимое время года.

Жарким летом Сьюзен уезжала в Рохан; выезжала Пион, спорила с Эомером, пила вместе с воинами и гладила дружелюбных собак. Она вытаскивала сомневающихся советников из дворца и знакомила их со Скородумом, который любил незаметно подкрадываться, притворяясь деревом, и удивлять их.

Осенью она шагала по улицам Минас-Тирита, глядя, как изящные деревья в вазах сбрасывают листья и осыпают ими улицы. Она отыскивала союзников для энтов и рассказывала людям о жёнах энтов, прося их в своих странствиях смотреть повнимательнее.

Когда Сьюзен впервые увидела там Арвен, она позабыла, как дышать. Она слышала, что говорят об Арвен люди — красавица с волосами, как вороново крыло, милостивая королева — и иногда даже верила им. Но теперь она понимала — глядя, как Арвен движется, подобная лучам лунного света, — что самой Сьюзен никогда не стать такой, как она.

Зимы же принадлежали Эовин. Сьюзен седлала Пион и скакала — через отстроенные заново мосты — в Итилиен, где можно было свернуться в клубочек в её уютных комнатах и пережидать снегопады. Фарамир, как обнаружилось, не мог устоять перед её фирменным рецептом горячего шоколада — в точности, как Эдмунд когда-то.