На суше и на море, 1987 - [14]

А на Челябинском электролитно-цинковом заводе имени С. М. Кирова пошли еще дальше. Здесь внедрены новые, более совершенные технологические процессы, проведена реконструкция сернокислотного цеха и всей системы газовыделения. Вроде бы незначительные перемены, а отходы производства практически совсем сократились, и завод, доставлявший ранее беспокойство жителям города, стал являть собой пример малоотходного производства. Теперь в Челябинск привозят даже экскурсии с других заводов, люди едут за опытом… Подобных примеров немало по стране. И все-таки пока наша наука и техника в очень большом долгу перед природой.

А долг, как известно, платежом красен. Особенно когда платежи с солидными процентами. Задуматься о платежах позволяет постановление по охране природы, принятое летом 1985 года на третьей сессии Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва. Оно стало еще одним свидетельством того, что вопросы охраны природы в СССР решаются на государственном уровне, что это важнейший элемент внутренней политики нашей страны.

Особенно хотелось бы выделить одну мысль, зафиксированную в постановлении и не раз звучавшую в печати, — нужна экологическая экспертиза всех технических новшеств, в том числе проектов на строительство, реконструкцию и техническое перевооружение предприятий.

Экологическая экспертиза! Она возведена ныне в ранг закона, обязательного для выполнения. Экология созидательная получила свое правовое признание. И уже от нас, специалистов-естественников, зависит, будут ли в народном хозяйстве технологии по обезвреживанию вредных отходящих газов или стоков, будут ли на полях, в садах отравляющие вещества, какими станут машины по обработке почвы… Словом, законом нам дано право вето на любой проект, на любую техническую новинку, если она не удовлетворяет экологическим требованиям.

Естественно, права накладывают обязанности. Но готовы ли сейчас экологи выступать в роли знающих, понимающих судей? Смогут ли они прочитать чертежи и дать достойную оценку той или иной технической новинке, смогут ли разобраться в тонкостях и сложностях промышленных технологий? Утвердительно ответить трудно. Ведь по существу ни один вуз не готовит экологов широкого профиля, а «узкие» специалисты, которых к тому же очень мало, вряд ли полезны в оценках крупных народнохозяйственных проектов, где переплетаются межотраслевые и региональные интересы.

Складывается впечатление, что, завоевывая общественное мнение, экология просветительская кое в чем упустила из виду собственное просветительство. Призывая к расширению экологического мировоззрения у инженеров, химиков, рабочих, приглашая специалистов из других областей на природоохранительную тематику, экология в ряде случаев сама не стремилась в конструкторские и технологические бюро, на заводы и комбинаты, чтобы стать участницей производства, а не безучастным его контролером. Контролер — он лишь контролирует, он в стороне от технологии.

Вот почему настала пора перестраиваться от просветительства к созиданию. Конечно, трудно, когда вокруг еще бытует столько отрицательных примеров, отказаться от легкого хлеба контролера и соучаствовать в производстве наравне с инженером, технологом, также отвечая за нарушения природы. Но время велит и экологу быть творцом научно-технического прогресса.

Убежден, возможности специалиста-естественника во много раз больше, чем кажутся на первый взгляд. И хорошие тому примеры есть. Взять хотя бы такой — геолог по существу открывает новую страницу в энергетике, в строительстве электростанций.

Удивительно простое и на редкость выгодное (и с экономической, и с экологической точек зрения) предложение высказал советский ученый с геологическим образованием, работающий в области экологии, В. Марков. Он показал, как избавиться от заброшенных горных карьеров, превратив их в бассейны гидроаккумулирующих электростанций (ГАЭС).

Конечно, ГАЭС — не новинка в электроэнергетике. Ее принцип действия понятен даже детям. Есть два сообщающихся бассейна, вода из бассейна, расположенного выше, устремляется по трубопроводу в бассейн, расположенный ниже, при этом поток «падающей» воды вращает турбину генератора, установленного в конце трубопровода, то есть у нижнего бассейна.

Ясно, что от разности высот между бассейнами, от объема воды зависит и мощность всей станции. Но ясно и другое — ГАЭС может работать, пока не истощатся запасы верхнего бассейна. А потом нужна новая порция воды или механическая энергия, чтобы перекачать уже отработанную воду обратно, наверх, в верхний бассейн.

Логика подсказывает, ГАЭСы выгоднее всего в час пик, когда в энергии наибольшая потребность. Ведь тепловые и атомные станции не берут на себя пиковые нагрузки — их выработка в течение суток стабильна. Вот почему в период затишья, когда потребность в энергии минимальна, тепловые и атомные станции либо работают вхолостую, даром сжигая топливо, либо передают выработанную электроэнергию в отдаленные области, где она в этот час нужна.

Такова ныне схема работы тепловой энергетики. Даже если не брать в расчет даром сжигаемое топливо… Даже если не упоминать об экологических проблемах тепловой энергетики (а эти станции ныне — один из главных загрязнителей природы)… Даже если умолчать об экономических показателях отрасли (а они очень и очень завышены, потому что подсчитаны по ведомственной методике)… То все равно масштаб проблемы виден даже неспециалисту. Напомню лишь, что тепловая энергетика дает более трех четвертей вырабатываемой электроэнергии, в отрасль направляются гигантские капитальные вложения, заметная часть которых вообще не приносит пока никакой отдачи.