На суше и на море, 1979 - [42]
Мы увидели в одном месте, что морю удалось прорваться через прибрежные дюны и нанести в марши целую полосу песка, погубив там все живое. А бывает, что волны отбрасывают дюны, обнажая торфяные залежи — старые марши. Эти когда-то цветущие марши были засыпаны песком, а теперь море вновь их вскрыло. Такое явление весьма обычно. Отдельные участки маршей могут быть и недолговечными, все зависит от местных условий: от защиты дюн, силы волн, течения. Другие марши, наоборот, существуют века: в Новой Англии уже три тысячи лет, а в Виргинии около тысячи лет, но и там идет вечная борьба между морем и сушей.
Когда я двинулся на север вдоль виргинского побережья, мне открылся иной вид маршей — район, затопляемый только высокими приливами. Здесь произрастает густая шелковистая узколистая трава Spartina patens. Она пользуется большим спросом в сельском хозяйстве. Из нее получается отличное соленое сено, но главным образом она используется для мульчирования почвы.
На ферме Гленна Робинса, когда я туда приехал, заготовка сена была в полном разгаре. Зыбкая торфяная почва дрожала, когда двигался своеобразный агрегат из трактора, пресс-подборщика и громадной платформы с прессованными тюками сена. Робине показал мне дамбы, которые сдерживают приливную морскую воду. Шлюзовые ворота в дамбе позволяют фермеру пропускать на поля столько богатой органическими удобрениями приливной воды, сколько требуется.
Мы задержались возле разрушенной дамбы, расположенной у самой воды. Она была прорвана, и вода нанесла на поля громадные языки песка. Другая дамба в ста пятидесяти ярдах позади первой задержала прорвавшееся море. За этой дамбой лежат зеленые поля мистера Робинса.
Здешним фермерам, да и животным, обитающим в маршах, здорово досаждают комары. Их тут полчища. Борьба с комарами потребовала настойчивых усилий многих поколений фермеров. Обычно самки комаров откладывают яйца в низинах, куда редко доходит приливная вода. Но когда дождевая вода заливает низины, там появляются мириады комариных личинок, которые вскоре и превращаются в тучи насекомых.
В штате Нью-Джерси я повстречал фермера Фреда Феррагно, когда он размечал колышками трассу будущих канав.
— Канавокопатель пророет сеть траншей, по которым вода устремится в низины и заболоченные места. А с водой туда придет и рыба, — сказал он мне. — Вот тогда рыбы и покончат с личинками комаров. Так мы боремся с комарами. От химикалиев мы отказались, потому что они могут загрязнить воды Делавэрского залива и нарушат сложившуюся пищевую цепь в маршах. Конечно, — продолжал он, — в случае острой необходимости мы пускаем в ход химикалии, но это средство крайнее.
Пока мы разговаривали, к нам грохоча приблизилась громадная зеленая машина. Это был канавокопатель. Земля дрожала под ним. Зеленое чудовище вгрызалось в черную грязь и торф и с гулом отбрасывало почву на двадцать футов в сторону, оставляя позади себя ровную траншею, заполненную темной зловонной водой.
Если борьба с комарами — дело серьезное, то охота на птиц — забава. Конечно, жаль крабов, которыми питаются птицы, но жаль и птиц, которых истребляет человек.
Если бы нужно было выбрать какую-либо птицу в качестве символа соленых маршей, то я бы предпочел пастушка-трескуна. Эта скромная, чуть больше утки, болотная птица с зеленовато-серым оперением — постоянный объект охоты. Один из охотников искренне советовал мне: «Берите-ка вы ружье да поезжайте в марши и постреляйте там пастушка-трескуна. То-то получите удовольствие!»
В маршах на острове Сапело (штат Джорджия) я случайно наткнулся в траве на гнездо этой птицы. Самка не убежала, а храбро стояла рядом, пока я рассматривал ее гнездо. Оно было пусто, видимо, кто-то уже здесь побывал до меня. Яйца у этой птицы величиной с куриные, но не белые, а в крапинку. В конце прошлого века был зафиксирован своего рода рекорд — один человек собрал за день в маршах сто яиц пастушка. Сегодня это уже несбыточная мечта.
Говорят, гнездо пастушка во время прилива всплывает и остается невредимым. Но это не так. Весенние приливы и штормы разрушают много гнезд. Но пастушка это не обескураживает, с завидным трудолюбием и терпением он вновь отстраивает себе гнездо, кладет яйца и высиживает птенцов.
Из Гренландии и с полуострова Лабрадор в марши прилетают на время или на всю зиму водоплавающие птицы. Из штата Делавэр тянутся гуси и утки, тогда здесь гремит канонада. Конечно, теперь уже птиц в маршах мало, не то что в прежние годы. Крупных стай гусей и уток не встретишь.
Однако человек продолжает извлекать из маршей выгоду. Таким бизнесом стала добыча мотыля и кольчатых червей.
Они — прекрасная наживка при ловле рыбы, и поэтому торговля ими приносит большие доходы. Фунт такой наживки стоит дороже, чем фунт омаров, крабов или рыбы.
В Вискэссете (штат Мэн) я познакомился с одним «червячным бизнесменом» — Фрэнком Хаммондом. Он ведет свои дела дома. Его контора — это стол на первом этаже, а сортировка, упаковка и складирование продукции производятся в полуподвальном помещении. В этой местности собирают червей в полосе ила и грязи, которая примыкает к маршам. Как только наступает отлив, здесь быстро роют траншеи, следующий прилив приносит с илом и грязью червей из моря, остается выбрать их из траншей.
