На суше и на море 1975 - [31]

Час туристы отдыхают, делятся впечатлениями, кормят слетающихся отовсюду птиц и вопреки просьбам персонала гостиницы угощают бананами обезьян, которые нагло скачут по холлу, проникают в открытые окна ресторана, бьют там посуду и воруют все, что только может переварить обезьяний желудок. Наиболее энергичные туристы вновь усаживаются в автобус и едут в парк, но гиды, уже исполнившие утром свой долг и получившие чаевые, отнюдь не склонны опять колесить по парку. Они направляют автобусы в те места, где заведомо нет зверей, и, разморенный жарой, быстро потерявший всякий интерес к флоре и фауне, турист начинает проситься в гостиницу.

Еще одна забава, которую заповедник Самбуру может предложить туристам, — игра проворных мангуст. Когда солнце приближается к зениту, мангусты почему-то слезают с деревьев и устраивают на зеленых лужайках между коттеджами настоящие представления. С неописуемым проворством носятся эти небольшие, немного напоминающие белок зверьки друг за другом, бесстрашно забираются на людей, распушив хвосты-парашюты, прыгают с крыш коттеджей на усыпанные лиловыми цветами кусты бугенвиллей…

Однако долго наслаждаться играми мангуст нет времени. В час туристы усаживаются обедать, а портье укладывают их чемоданы в автобусы. К этому времени к лоджу стягиваются нарядившиеся в красные тоги самбуры с копьями. Африканцы живут напротив, в поселке для служителей парка и гостиницы. Они фотографируются в обнимку с туристами, те платят шиллинги, самбуру расточают очаровательные улыбки. В два часа автобус покидает лодж и направляется к воротам парка, тем самым воротам, что обходятся без забора. Знакомство с «дикой» Африкой и «кишащей зверями» саванной заканчивается. А навстречу уезжающим уже катит из Найроби вереница других автобусов…

Лодж, да и весь заповедник, на два-три часа пустеет. Остаются лишь две-три машины, владельцы которых знают Самбуру как свои пять пальцев, были в заповеднике не раз и отдают себе отчет, зачем они остались на сегодня.

Чего не увидел, не почувствовал турист во время хорошо организованного, прошедшего без сучка и задоринки, без единой незапланированной остановки сафари по одному из интереснейших парков Кении? Он не почувствовал и не увидел настоящей Африки. Побывав в заповеднике, он не понял, что такое настоящий восточноафриканский парк — нетронутый, отданный диким зверям огромный кусок девственной саванны, а не аттракцион на природе, функционирующий как коммерческое предприятие.

Национальные парки и резерваты — это, бесспорно, самое интересное, что есть в Кении. Только здесь, в больших заповедниках, сохранилось отдаленное подобие той фауны, которая еще каких-нибудь восемьдесят лет назад существовала в Восточной Африке повсюду. Ведь еще в начале века, в первые годы после открытия железной дороги Момбаса — озеро Виктория, европейские колонисты умудрялись убивать из окна вагона десяток слонов за четверть часа. И именно отсюда, из района Самбуру, в Момбасу доставляли с каждым караваном две-три тонны слоновой кости.

Укрывшихся сегодня в заповедниках крупных зверей намного меньше. В Самбуру, например, вряд ли наберется сотня слонов, их бивней не хватит даже на один средней руки караван конца прошлого века. Турист же, которого гиды возили по определенным местам, где только и можно увидеть зверей, уехал из Самбуру, уверенный, что резерват кишит животными.

Кенийские парки великолепны. Только здесь можно почувствовать неописуемое наслаждение быть один на один с подлинной Африкой, испытать прелесть смешанного чувства любопытства, страха и восхищения, которое, наверное, ежедневно испытывали наши предки, сталкиваясь с природой в ее первозданном состоянии. По-моему, только здесь, рядом с трубящими слонами или резвящимися гепардами, цивилизованный человек может испытать всю прелесть почти нетронутой природы, почувствовать себя хозяином собственной судьбы.

Вне заповедников животные боятся человека. Возле дорог, пересекающих кенийский север, вы не видите зверей не потому, что их вообще нет в этом районе. Здесь их гораздо больше, чем в любом заповеднике. Но кенийский север — это огромные охотничьи угодья, где разрешен отстрел животных по лицензиям и где, пользуясь отсутствием контроля со стороны властей, еще прекрасно чувствуют себя браконьеры. Человек и смерть — это синонимы для зверей, живущих вне заповедников Кении.

Туристы едут по резервату Самбуру, и их автобус то и дело притормаживает: зебры и антилопы не желают уступать дорогу. Но если бы турист отъехал от парка всего лишь на двадцать — тридцать километров и, взяв бинокль, понаблюдал, как ведут себя те же зебры и антилопы, он бы увидел совсем другую картину.

Как только автомашина попадает в поле зрения зебр или антилоп, они бросают все свои дела и начинают пристально наблюдать за ней. Стоит машине остановиться, как животные приходят в движение, увеличивая расстояние между собой и дорогой. Машина свернула в их сторону — зебры и антилопы рысцой потрусили прочь. Из машины показался человек — они молниеносно перешли в галоп. Звери прекрасно осведомлены об охотничьих законах. Они уже давным-давно разобрались, что человек не стреляет из машины (это строжайше запрещено кенийским законодательством). Поэтому, хотя зверей на кенийском севере много, добыть разрешенное лицензией количество ориксов и буйволов не так-то легко. Животные не подпускают к себе на расстояние выстрела, порой по нескольку дней приходится крутиться по равнине, а на горизонте, куда ни глянь, видны огромные стада.