На суше и на море, 1971 - [49]

С большим интересом и неизменным дружелюбием относится Б. Гржимек к нашей стране. Будучи неоднократным гостем Советского Союза, он в своих многочисленных выступлениях по телевидению благоприятно отзывался о постановке заповедного дела у нас в стране.

Основанному в Танзании Международному институту охраны природы присвоено имя его сына — Михаэля Гржимека, трагически погибшего во время проведения авиаучета диких копытных в кратере Нгоронгоро.

К очерку Бернгарда Гржимека «КРОКОДИЛЫ КАК ОНИ ЕСТЬ»

>Питаются крокодилы исключительно только в воде. На берегу же они греются на солнце и откладывают яйца

>Когда крокодилу становится жарко, он широко разевает пасть и подолгу лежит, регулируя таким образом температуру своего тела. А некоторые думают, что он это делает для устрашения

>Маленький крокодильчик. Едва вылупившись из яйца, он безошибочно определяет направление к спасительной воде

>Крокодилы предпочитают мелководье. На большой глубине на него практически невозможно наткнуться. Достаточно отплыть на лодке подальше от берега, и уже можно спокойно купаться, не боясь очутиться в пасти крокодила

Андрей Никитин В БЕРЕНДЕЕВОМ ЦАРСТВЕ

Очерк

Рис. И. Шипулина

В детстве я любил сказки. Потом началась война. В нашем маленьком подмосковном городке разместились госпитали. Под городом в окрестных лесах солдаты рыли землянки. Укрытые ветками и маскировочными сетками на опушках стояли танки. На смену вымыслу пришли воздушные тревоги, очереди за хлебом. Мы играли в войну с настоящими автоматами и винтовками, подрывали тайком гранаты и зажигали в кострах разноцветные огни ракет.

И все-таки сказки жили где-то рядом. Сказочная страна берендеев, Снегурочка, весенние хороводы в честь солнечного бога Ярилы оставались такой же реальностью, как недалекие бои и яркие вспышки победных салютов.

Сказки учили мечтать. Они преображали леса, изрытые гусеницами танков и воронками от учебных стрельб. Тогда а не думал, что настоящее Берендеево царство находится так близко от меня — у Плещеева озера и древнего русского города Переславля-Залесского.

…Переславль похож на живой музей. И озеро возле города — тоже музей. И леса вокруг, и поля, и деревни, и древние валы укреплений, и зеленые оспины разрытых курганов — все это тоже музей истории и природы. Земля в Переславле была жирной, черной, набитой стеклом, железом, кусочками сопревшей кожи, берестой, камнями и бревнами древних строений, черепьем, костями и прочими свидетельствами старины.

Шумели сосны. Из-за леса с озера доносились плаксивые крики чаек. Солнечные лучи вонзались в зеленый сумрак корабельного бора, и кора сосен вспыхивала и светилась. Возле небольшого прямоугольника раскопа желтели кучи выброшенного песка, за ними блестели два рельса узкоколейки, по которым игрушечный паровозик вывозил вагоны с торфом.

«Кладовой солнца» называл эти места Пришвин — так много здесь торфяных болот, в которые превратились древние озера, оставшиеся после ледника.

…Это было лет семь назад. Из года в год наша маленькая экспедиция выезжала летом на берега Плещеева озера, чтобы вести раскопки неолитических стоянок. Это была дорога к истокам «Берендеева царства», как называл этот край М. М. Пришвин. И двигались мы по ней просто и буднично, без особых приключений…

В тот день раскопки тоже шли как обычно.

Крупные черепки, о которые то и дело спотыкалась лопата Олега, были от одного сосуда. Пока Таня Одинцова, студентка исторического факультета и мой помощник, отмечала их на плане раскопа, я сидел над расстеленным листом бумаги и пытался сложить бок горшка.

Олег не археолог, а студент-химик. На раскопки попал случайно: приехал в Переславль посмотреть на старину, пошел бродить вокруг Плещеева озера и наткнулся на нашу экспедицию. Расспросил обо всем, а потом уговорил меня оставить его до конца работ. Он невысок, белобрыс, с восторженными голубыми глазами и сильными руками. Но с лопатой ему приходится трудновато. Если бы просто землю кидать — на это сил хватит. А вот так, осторожно да медленно, снимая по сантиметру со всего квадрата, чтобы вовремя остановиться перед находкой, — на это нужна привычка.

— Олег, отдыхайте! Успеете еще…

— Я сейчас. Вот только дочищу…

Его лопата опять обо что-то задевает.

— Посмотрите, какой черепок! Как будто сетка на нем отпечаталась…

— Где, где сетка? — сбегаются ребята.

В самом деле, на внутренней поверхности черепка хорошо виден отпечаток мелкой рыболовной сетки. На глине отпечатались даже волокна и узелки. Это редкая находка. Вероятно, такие толстые и крупные сосуды делали на специальных болванках из моха и травы, обтянутых сетью или шкурой. Потом внутренность сосуда заглаживали, но иногда эти отпечатки оставались…

Сеть — самое необходимое орудие лова. Люди неолита были рыболовами и охотниками. Их стоянки мы всегда находим на древних берегах озер и рек.

Толя, самый старший из моих рабочих — он пошел уже в десятый класс — и самый серьезный на раскопках, повертев черепок, хмыкает:

— Рыбнадзора у них не было! А то с такой ячеей враз бы порезали…

Ребята хохочут. Все знают, что этой весной Толя с отцом ставил в озере сетки и попался рыбнадзору. В Плещеевом озере разрешается ловить рыбу только удочкой…