На суше и на море, 1971 - [41]
— Спальники оставим здесь? — спрашивает Виктор.
— Небо ясное, ночью заморозки будут. Померзнем, — говорит Игорь.
— По руслу идти нетрудно. Можно до первой ночевки пронести. Там склад устроим. Дальше пойдем налегке, вкладышами обойдемся, — отвечаю я.
За спинами покачиваются горбы рюкзаков, неудобно болтаются «колбасы» спальных мешков. Русло, поворачиваясь то влево, то вправо, уводит нас все дальше и дальше от Алдана. Мы погружаемся в тайгу.
Вскоре на дне русла стали попадаться лужи, потом зажурчала вода. «Шлеп-шлеп» — звучали наши шаги. Какой красный кустарник! Такого цвета листьев я, пожалуй, не видел в жизни.
Вода чистая, наверное, приятная на вкус. Как хорошо, что появилась вода. Как приятно идти по ней. Шлеп-шлеп.
Хорошо, что мы отправились в это путешествие. И у ребят довольные лица.
— Если река будет так вилять, мы далеко не уйдем.
— Скоро по реке не пройдешь, будет глубоко.
— Станем обходить.
— Сегодня будем варить картошку!
Картошку мы не видели два месяца и сейчас несем с собой на дне ведерка, сделанного из большой консервной банки, молодой картофель, подаренный нам вместе с тарой рыбаками.
— Пора бы подумать о ночлеге, а то скоро темнеть начнет, — говорит Игорь.
— Что ты, рано еще, — протестует Виктор.
— Стой, здесь не пройти.
Перед нами тихо стояла зеркальная заводь.
— Попробуем напрямик.
— Кустарник густой, не продеремся.
— Осторожно, здесь яма.
— Мой командир, осторожно отпускай ветки, а то побьешь глаза.
Комары, комары. Серые и желтоватые. Голодные. К вечеру воздух наполняется их гудением. Ж-ж-ж-ж-ж…
Неужели здесь нет тропы? Мы идем уже два часа, а прошли, пожалуй, не больше пяти километров.
Со спальными мешками далеко не уйдешь, тяжело.
— Когда же наконец кончатся эти кочки?
— Попробуем обойти эту заводь слева.
— Да нет, здесь лучше пройти.
— Тропа! Тропа! Тропу нашел! — радостно закричал Виктор.
— Это лосиная тропа, вот следы.
— Не только. Смотри, как она прямо идет. Ее прорубали. Просто здесь давно не ходили.
— Посмотри по компасу, куда она идет?
— Точно на север, туда нам и надо.
Гуськом мы зашагали по- тропе.
— Только куда исчезла река? От воды нам далеко нельзя.
— Она рядом. Лось не станет ходить далеко от воды.
Вечерело. В тайге было тихо. Я прошел по тропе вперед.
Прислушался. Мне показалось, что я слышу журчание воды, и свернул на звук. Пробрался сквозь глухой частокол горелого кустарника, вышел к изгибу речки.
— Речка чистая. Дно каменистое.
— Достань из рюкзака мыло.
Мы умылись до пояса.
— Место хорошее. Палатку будем ставить здесь.
На следующее утро мы дошли до зимовья, низкого бревенчатого сруба, возвышающегося на метр над землей. Дверь была приперта колом.
— От зверья, — пояснил Игорь.
Дальше тропа кончалась. Еще два дня шли мы в комарином облаке напролом по болотистому кочкарнику, здесь говорят «по марям», на север. Днем было жарко, по лицу тек пот.
Под вечер третьего дня мы попали в болото. Почти вплавь, ползком, поддерживая друг друга, выбрались из него. Лежа в изнеможении на твердом берегу, смотрели сквозь верхушки лиственниц в небо. Тогда даже Виктору стало ясно, что без тропы в тайге делать нечего.
— Самое время возвращаться, — сказал я.
Мне никто не возражал.
Еще через три дня, исхудавшие и осунувшиеся, искусанные мошкой и комарами, мы вышли к Алдану в том же месте, откуда шестью днями ранее начинали.
Так закончился наш поход к Верхоянскому хребту.
Мы расстреливаем последние патроны. Кто собьет тонкую прямую ветку на вершине лиственницы? Виктор сбил.
— Хватит, — сказал я. — Оставьте несколько патронов.
— Зачем, через час пароход, — продолжая стрелять, ответил Виктор.
Все было упаковано. Тяжелые, сорок — пятьдесят килограммов, ящики с образцами, восемь штук, и громоздкие тюки со спальными мешками, кухонной утварью и прочим экспедиционным оборудованием. Чай, сахар, сухари — всего понемногу, а также чайник, топор и пилу мы сложили в углу дома. Так полагается в тайге. Говорят, в старину все так делали. Вещи уже на берегу, у самой воды. Через час по расписанию спускается сверху пассажирский «Курашов».
Делать нечего. Первый раз нас охватило такое чувство. Не надо заготовлять дров — в костре догорают последние поленья. Не надо вести записи в полевом дневнике, упаковывать вещи. Не надо даже думать, что делать завтра: куда идти в маршрут, что готовить на обед. Нас просто подхватит пароходик, и мы поплывем. Поплывем к городу Якутску, будем есть в пароходном ресторанчике и смотреть на берега.
— Вечера уже совсем холодные, — кутаясь в ватник, говорит Игорь.
— Пора бы ему уже и появиться, — нервничает Виктор.
— У них здесь свое расписание, — успокаивает его Игорь.
Быстро темнеет. Парохода все нет. Ярко горят огни маяков у нашего домика. Побулькивает в темноте вода.
