На суше и на море, 1967–1968 - [193]

— И что же?

— В трех из них вспомнили этого человека, — он интересовался, чем у них торгуют. — Кастнер помолчал и добавил: — Сол Бергман, из «Друга путешественника», говорит, что лицо этого человека ему немного знакомо. Он не знает, кто он, но уверен, что уже видел его два или три раза.

— Может быть, случайный клиент издалека?

— Похоже, шеф, на то.

— «Издалека» может означать любой пункт в радиусе ста миль, — Проворчал Гаррисон. — Или еще дальше. — Он кисло взглянул на Кастнера. — Кто видел его дольше и ближе всех?

— Продавщица Кассиди.

— Вы бы привели ее, да поскорее.

— Я и привел. Она ждет за дверью.

— Хорошо, Джим, — одобрил Гаррисон, светлея. — Давайте ее сюда.

Кастнер вышел и вернулся с высокой, тоненькой девушкой лет двадцати. Она сидела, холодная и сдержанная, сложив руки на коленях, и отвечала на вопросы Гаррисона, старавшегося получить возможно более полное описание заподозренного.

— Опять чертов кружный путь, — пожаловался Гаррисон, когда она кончила. — Теперь ребятам придется проделать все заново, чтобы найти следы этого человека!

Райдер вмешался:

— Может быть, мы облегчим им задачу. — Он пытливо взглянул на девушку через стол. — То есть если мисс Кассиди поможет нам.

— Я сделаю все, что могу, — заверила она.

— Наш штатный художник Роджер Кинг в свободное время рисует карикатуры. Он мастер, большой мастер. — Райдер снова обратился к девушке: — Мистер Кинг покажет вам множество фотографий. Просмотрите их повнимательнее и выберите примечательные черты, соответствующие чертам человека, купившего саквояж. Подбородок на одном снимке, рот — на другом, нос — еще на каком-нибудь. Кинг сделает составной портрет и будет изменять его по вашим указаниям, пока вы не скажете, что достаточно. Подумайте, сможете ли вы сделать это.

— О, разумеется, — сказала она.

— Есть еще Сол Бергман, — заявил Кастнер, — Он очень хочет помочь.

— Тогда давайте сюда и его.

Копии рисунка Кинга были разосланы вместе с описанием и требованием ареста. Не прошло и нескольких минут, как раздался телефонный звонок. Гаррисон схватил трубку:

— Полиция Нортвуда.

— Я сержант Уилкинс, говорю из казарм полиции штата. Мы только что получили ваш листок насчет розыска. Я знаю этого типа. Он живет как раз на моем участке.

— Кто он?

— Его зовут Уильям Джонс. Он держит питомник акров в 20 у дороги номер 4, в нескольких часах пути от вас. Мрачноватый субъект, но против него нет никаких улик. Хотите, мы сцапаем его?

— Уверены ли вы, что это именно он?

— На картинке его лицо, и это все, что я знаю. Я работаю так же давно, как и вы, и в лицах не ошибаюсь.

— Ну конечно, сержант. Мы будем благодарны, если вы доставите его к нам для допроса.

Гаррисон откинулся в кресле, рассеянно созерцая стол и обдумывая последние новости. Через некоторое время он сказал:

— Я бы не удивился, если бы этот Джонс был когда-то водевильным актером или трансформистом. Но он держит питомник где-то в глуши, и вот это для меня загадка. Мне как-то трудно представить, чтобы он мог проделать такую ловкую кражу.

— Не исключено, что он только сообщник. Заранее купил саквояж, потом спрятал деньги, возможно, стоял на страже, пока преступник совершал кражу.

Гаррисон кивнул.

— Мы разберемся, когда его доставят сюда. У него будут неприятности, если он не сможет доказать, что его покупка здесь ни при чем.

— А что, если он докажет это?

— Тогда мы очутимся там же, откуда начали. — Гаррисон помрачнел при этой мысли. Телефон зазвонил снова.

— Нортвуд, полиция.

— Говорит патрульный Клинтон, шеф. Я только что показал этот рисунок некой миссис Бастико, которая держит меблированные комнаты по улице Стивенс, 157. Она клянется, что нарисован Уильям Джонс, проживавший у нее 10 дней. Он приехал без багажа, но позже приобрел новый саквояж вроде дэйкиновского. В субботу утром он уехал, захватив саквояж. Он заплатил за четыре дня лишних, но не вернулся больше.

— Оставайтесь там, Клинтон. Мы сейчас будем. — Гаррисон алчно облизнулся и обратился к Райдеру: — Поехали.

Они поспешили на улицу Стивенс, 157. Это был старенький каменный дом с истертыми ступеньками.

Миссис Бастико, женщина с несколькими бородавками на лице, возмутилась:

— У меня никогда не было полисменов. Ни разу за 20 лет.

— А теперь будут, — успокоил ее Гаррисон. — Это придаст вашему дому респектабельность. Ну, что вы знаете об этом Джонсе?

— Ничего особенного, — ответила она, все еще ворчливо: — Он держался особняком. А я не пристаю к постояльцам, если они ведут себя прилично.

— Говорил ли он, откуда приехал или куда едет?

— Нет. Он заплатил вперед, сообщил свое имя и сказал, что здесь по делам. Вот и все. Он уходил каждое утро, возвращался вечером, не очень поздно, всегда был трезвым и ни с кем не ссорился.

— Посетители у него бывали? — Гаррисон извлек фотографию Летсерна. — Кто-нибудь вроде вот этого, например?

— Офицер Клинтон показывал мне ваш снимок еще вчера. Я этого человека не знаю. Никогда не видела, чтобы мистер Джонс разговаривал с кем-нибудь.

— Гм-м! — Гаррисон был явно разочарован. — Нам хотелось бы взглянуть на его комнату. Вы не возражаете?

Она сердито повела их наверх, отперла дверь, ушла и предоставила им рыться сколько они захотят. Весь ее вид показывал, что она не терпит полиции.