— Откуда вы знаете? — быстро спросил Райдер. — Вы взглянули на часы? Что вас заставило?
— Я взглянул на часы потому, что немного удивился. Он пришел раньше обычного. Я ожидал его минут через 20.
— И было половина одиннадцатого? Вы уверены в этом?
— Совершенно уверен, — твердо сказал Ашкрофт. — Мистер Летсерн подошел к окошку и подал мне саквояж. Я поздоровался, сказал что-то о его раннем приходе.
— Что он ответил?
— Не помню в точности. У меня не было причин запоминать его слова, и я был занят тем, что наполнял саквояж. — Ашкрофт нахмурился, усиленно вспоминая. — Летсерн сказал нечто вроде того, что лучше раньше, чем позже.
— А что произошло потом?
— Я подал ему саквояж и расписку. Он запер саквояж, подписался и ушел.
— И это все? — спросил Райдер.
— О нет, — ответил Гаррисон и ободряюще кивнул Ашкрофту.
— Без пяти 11, — продолжал свидетель, немного запнувшись, — мистер Летсерн вернулся, положил саквояж на мое окошко и посмотрел на меня выжидающе. Я спросил: «Что-нибудь не в порядке, мистер Летсерн?» Он ответил: «Насколько мне известно, все в порядке. А что вы имеете в виду?»
Ашкрофт приостановился, снова потер лоб. Райдер посоветовал ему:
— Не торопитесь. Я хочу, чтобы вы рассказали все как можно точнее.
Кассир банка взял себя в руки.
— Я сказал ему, что нет причин для недоразумений, так как деньги пересчитаны трижды. Тогда он проявил некоторое нетерпение и сказал, что ему все равно, пусть пересчитывают сколько угодно, но чтобы я вручил их побыстрее.
— Полагаю, это порядком ошеломило вас, — заметил Райдер с мрачной улыбкой.
— Да, я был ошеломлен. Сначала я подумал, что это какая-то шутка, хотя Летсерн но из тех, кто шутит подобным образом.
Я сказал, что уже отдал ему деньги с полчаса назад. Он спросил, уж не сошел ли я с ума. Тогда я позвал Джексона, младшего кассира, и он подтвердил мои слова. Он видел, как я укладывал деньги в саквояж.
— А видел ли он, как Летсерн уходил?
— Да, сэр. Он так и сказал.
— И что же Летсерн сказал на это?
— Он захотел повидать директора. Я проводил его в кабинет мистера Олсена. Через минуту Олсен потребовал расписку. Я взял ее из ящика и только тогда увидел, что подписи на ней нет.
— Она была пустая?
— Да. Не могу этого понять. Я сам видел, как он подписывался. А на ней все-таки ничего не было, никаких следов. — Ашкрофт помолчал, заново переживая это событие, потом закончил: — Мистер Летсерн настаивал, чтобы вызвали полицию. Меня задержали в кабинете директора, пока не пришел мистер Гаррисон.
Райдер обдумал услышанное, потом спросил:
— Охранники были с Летсерном одни и те же оба раза?
— Не знаю. Ни в первый, ни во второй раз я их не видел.
— Значит, он пришел без охраны?
— Охранники не всегда показываются персоналу банка, — вмешался Гаррисон. — Я проследил эту ниточку до конца.
— Что же вы узнали?
— Они намеренно каждый раз меняют свое поведение, чтобы злоумышленники не могли заранее составить план действий. Иногда оба охранника провожают кассира до кассы, иногда ждут на улице у главного входа. Бывает, что один остается в машине, а другой ходит у банка взад и вперед.
— Они, вероятно, вооружены?
— Конечно. — Гаррисон озадаченно взглянул на Райдера. — И оба клянутся, что в пятницу утром сопровождали Летсерна в банк только один раз. Это было в 10.55.
— Но он был там в 10.30,— запротестовал Ашкрофт.
— Летсерн отрицает это, — ответил Гаррисон. — Охранники тоже.
— Видели ли охранники, как он входил в банк? — спросил Райдер, надеясь на противоречивые показания.
— Да, но сами не входили. Они оставались у главного входа, но, когда Летсерн задержался в банке больше положенного времени, подняли тревогу и вошли в здание с револьверами наготове. Ашкрофт не видел их, так как был в то время в кабинете Олсена.
— Ну вот как получается, — произнес Райдер, пристально глядя на несчастного Ашкрофта. — Вы говорите, что отдали деньги Летсерну в 10.30. Он утверждает, что этого не было. Показания противоречат друг другу. Что вы скажете?
— Вы, значит, не верите мне? — жалобно спросил Ашкрофт.
— Ни верю, ни не верю. Я воздерживаюсь от суждения. Пока что я установил явное противоречие в показаниях. Отсюда не вытекает, что один из свидетелей — лжец и потому наиболее подозрителен. Можно говорить чистую правду и все же добросовестно заблуждаться.
— Вы говорите обо мне?
— Возможно. Никто не может быть непогрешимым. — Райдер подался вперед, заговорил подчеркнуто: — Примем главные факты за чистую монету. Если вы говорите правду, то деньги были выданы в 10.30. Если правду сказал Летсерн, то получил их не он. Сложите вместе то и другое, что получится? Ответ: деньги получены кем-то, кто не был Летсерном. А если ответ окажется правильным, то вы сильно ошиблись.
— Я не ошибся, — возразил Ашкрофт. — Это был Летсерн, и ник го другой. Иначе я не могу верить собственным глазам.
— Вы уже признали это, — заметил Райдер.
— О нет, не признавал.
— Вы же сказали, что видели, как он подписывает расписку. Собственными глазами вы видели, как он ставит свою подпись. — Он подождал возражения, которого не последовало. — А на расписке ничего не стояло.
Ашкрофт промолчал, угрюмо размышляя.
