На суше и на море, 1966. Фантастика - [44]

Гел молчал.

— Взгляни, это должно тебя порадовать, Учитель, — сказал Map.

Тиол цепко схватил табличку и, пробежав записи, обрадованно воскликнул.

— Ты молодец, Map! Сто звездолетов через каких-то два цикла. Да это же просто великолепно! А через пять?…

— Еще тысяча, — лаконично ответил Map.

— Превосходно! Видит Алое, я хлопочу не о себе и даже не о вас. На ваш век воздуха хватит. Моя забота и боль о нерожденных… — Тиол встал и положил длинные худые руки на плечи Гела. — У тебя ясный, задорный ум и крепкие плечи, я хочу взвалить на них тяжкую, но почетную ношу. Сохранились ли у тебя силы после долгого полета?

— Сил хватит, — улыбнулся Гел, не сводя глаз с Тиола. Тиол торжественно выпрямился.

— Тогда слушай! Ты поведешь «Элон» к Ангару. Там тебя ждет честь и слава первооткрывателя новых миров. Что скажешь ты на это?

— Не торопи его, Учитель, — вмешался Map. — Дай подумать, это слишком серьезно да и не легко. Едва вернувшись, снова в путь и надолго. Быть может… навсегда.

— Благодарю тебя, Учитель, за доверие и тебя, Map, за внимание, но размышлять тут не о чем. Ни у меня, ни у вас нет выбора. Ведь я единственный ном Фемы с опытом дальнего таосполета. Еще вчера я сказал Айме, что, возможно, не долго пробуду на Феме, — обратился он к Тиолу. — И вот…

— А она? — тихо прервал Тиол.

Гел замялся.

— Не хочется огорчать тебя, Учитель…

— Довольно! — выпрямился Тиол. — Не нужно лишних слов, все понятно. Вот мои руки!

Гел прижал к груди сухие руки Тиода. Старик не сдержал вздоха, подумав: «В его радости моя горечь. Теперь она будет моей спутницей до конца. Скоро разлука… Разлука навсегда…»

— Итак, Гел?

— Все уже сказано.

— Значит, решено окончательно и…

— И бесповоротно! — подхватил Гел.

Они помолчали.

— Скажи мне, Гел… — начал Map задумчиво. — Только откровенно, без бравады. Не тебе страшиться упреков в малодушии. Вот ты согласился, для дела это хорошо, но мне кажется, у тебя неважно на душе.

Гел натянуто улыбнулся.

— Раз уж ты подметил, скрывать не буду. Но это не малодушие, нет. Совсем, совсем другое. Это тоска по предстоящей утрате и голод. Да, не удивляйся, это голод. Видишь ли, Map, я слишком долго был лишен всего. Море, горы, да что там… Для меня земля под ногами — счастье, свежий ветерок — роскошь, волна — чудо. Даже простая травинка — откровение. Я не устаю восторгаться, я не насытился, не утолил и сотой части своих желаний. Мне хотелось бы раствориться среди природы и пожить бездумно. Я устал, Map. Устал… И вот опять надолго в таос, а быть может, и навсегда.

— Если так, — встревожился Map, — ты волен поступить иначе. Всему есть предел, и тебя никто не осудит. Я первый пойму. Поверь!

Гел отрицательно покачал головой.

— Ты уже не понял. Это была тихая жалоба по ту сторону долга. Никому не будет легче, если не труднее. За моими плечами опыт, а положение слишком серьезно, чтобы этим пренебрегать.

Map сумрачно кивнул.

— Да, хорошего мало. Как горько это, особенно сейчас, когда жизнь наконец-то наладилась и становится все краше… Эх, Гед! Вспомни, как мы неустанно и терпеливо убеждали, что военная техника поднялась уже на тот уровень, когда война превращается в самоубийство. Но разве они верили? Нет, куда там! С гиком наперегонки мчались к пропасти. И вот расплата…

— Оставим это! Поговорим лучше о полете.

— Да, конечно, займемся полетом. Прежде всего экипаж…

— Пятеро уже есть! — перебил Гел.

— Когда успел?

— Трое прежних, я и Айма Тиол.

— Рад за тебя, Гел, ты уносишь хоть немного счастья.

— Отбрось «не», — улыбнулся Гел.

— Вдвойне рад, если так. Ну а те трое? Назови имена.

— Пэн Дил — полимедик и связист, Иола Асентор — астронавигатор и знаток мыслящих машин. Третьего ты должен бы помнить: вы встречались и беседовали. Это астроном и астронавигатор Зор Темей, мой эном. Все трое опытные навты.

— А скажи, как у них?… — Map замялся, вспоминая. — Ну, это самое, что бывает при долгом совместном пребывании… Вертится на уме, а никак не дается. Вот досада!

— А, бэза![4] — догадался Гел. — Слава Алому, ни у кого никаких следов. Теперь они иммунизированы до конца дней.

— Это как сказать, — покачал головой Map. — Мы еще слишком мало знаем о ней.

— Хватит и того, что известно. Медики любят преувеличивать, это болезнь бездельников и слабых духом. Побольше работы, веры в дело и друзей, только и всего!

— Быть может, ты и прав. Хорошо, сколько же всего полетит на «Элоне»? Решать тебе.

— На мой взгляд, десять человек вполне достаточно. Но ума не приложу, где взять еще пять опытных навтов?

— Не нужно навтов. Не нужно и опытных, — раздельно произнес Map. — Набери просто молодых: юношей и девушек, здоровых, неглупых и смелых. Людей самых разнообразных профессий, способных воссоздать жизненный комплекс буквально на пустом месте. Найди энтузиастов, готовых пожертвовать настоящим ради будущего там. — Он показал на небо. — Отныне ваше будущее там и только там! — подчеркнул он. — Возвращение? Не знаю. Мало надежды, а все же храните ее.

— Астролетчик и химик Ган Бор, — представил Зор и четкой скороговоркой перечислил: — Сделал восемь рейсов на Танту, десять на астероиды, пять испытательных и…