На суше и на море, 1961. Фантастика - [22]

По стеклам, по палубе снаружи что-то мягко стучало.

— Дождь, — заметил Мальберг. Он взглянул на часы на стене. — Полночь.

Дождь шипел в воздухе, стучал по стенам; по палубе текла вода, а огни на мачтах светились сквозь косые струи.

Флетчер подошел к иллюминатору, по которому струилась вода, поглядел в сторону цеха. «Кажется, нам лучше запереться на ночь. Незачем…» — Он выглянул в окно, а потом кинулся к двери и выбежал под дождь. Струи хлестали его по лицу, он мог видеть только блеск фонарей сквозь дождь и что-то белое на блестящем темно-сером фоне палубы, что-то вроде старого белого пластмассового шланга.

Вдруг его дернули за лодыжку, вырвав опору из-под ног. Он упал ничком на мокрую палубу. Позади него раздался топот ног, потом возбужденные восклицания, лязг и скрип; ноги у него освободились. Люди затопали дальше сквозь дождь. Флетчер поспешил за ними. Но в цехе ничего не было. Дверь была распахнута, помещения освещены. Справа и слева стояли приземистые измельчители, за ними автоклавы, чаны, трубы шест различных цветов.

Флетчер потянул главный рубильник — жужжание и скрежет машин умолкли. «Запрем все это и вернемся в спальни».

Утро наступало в обратном вечеру порядке: сначала мрачная зелень Атрея, потом она согрелась до розового, когда за тучами поднялся Гейдион. День был ветреный, темные полосы шквалов стлались по всем румбам компаса.

Флетчер позавтракал, надел плотно прилегающий к телу комбинезон, протканный нагревательными проволоками, потом водонепроницаемый скафандр с пластмассовым шлемом. Водяной жук висел на шлюпбалках восточного края плота — прозрачный пластмассовый корпус с насосами, заключенными в металлический кожух посредине. Погружаясь, корпус заполнялся водой через клапаны, которые затем закрывались; жук мог опускаться до 400 футов, причем корпус выдерживал половину давления, а заключенная в нем вода — остальное. На долю пассажира доставалось давление 200 футов[3] — достаточно близкое к предельному.

Флетчер забрался внутрь. Мерфи присоединил шланги от резервуара с воздухом к его шлему, потом плотно завинтил дверцу. Мальберг и Ганс Гейнц повернули шлюпбалки. Мерфи встал у пульта управления спуском; на мгновение он заколебался, переводя взгляд с темной, ало рябящей воды на Флетчера и обратно.

Флетчер махнул рукой.

— Спускай! — Его голос раздался из рупора на переборке позади него.

Мерфи повернул рукоятку. Жук опустился. Вода ворвалась внутрь через клапаны, забурлила вокруг Флетчера, поднимаясь выше его головы. Из выпускного клапана шлема взметнулись пузырьки. Флетчер проверил насосы, потом схватился за рычаги. Жук наискось ушел под воду.

— Он может уйти от всего, что за ним погонится, — сказал Дамон. — Ему там безопаснее, чем нам на плоту.

Мерфи вздохнул.

— Аппарат даже сильнее, чем мне хотелось бы. — Он хлопнул Дамона по плечу. — Дамон, мой мальчик, вы можете подняться. На вершине мачты вы будете в безопасности; едва ли что-нибудь полезет туда, чтобы стащить вас в воду. — Мерфи поднял глаза к куполу, расположенному в сотне футов над палубой. — И кажется, я и сам туда полезу, если кто-нибудь согласится приносить мне туда еду.

Гейнц указал на воду.

— Вот пузырьки. Он под плотом. Теперь повернул на север.

День стал бурным. Пена перехлестывала через плот, и выйти на палубу — значило промокнуть. Тучи достаточно разошлись, чтобы появились очертания Атрея и Гейдиона, — кровавого апельсина и бледно-зеленого лимона.

Вдруг ветер утих; океан простерся в каком-то тревожном спокойствии. Команда сидела в столовой и пила кофе, слышались отрывистые, неспокойные голоса.

Дамон встревожился и пошел в свою лабораторию, но вернулся бегом в столовую.

— Декабрахи — они под плотом! Я видел их с наблюдательной палубы.

Мерфи пожал плечами.

— Я не собираюсь лишать их жизни.

— Мне хочется поймать одного, — сказал Дамон. — Живого.

— Мало вам неприятностей? — проворчал Дэйв Джонс.

Дамон терпеливо объяснил:

— Мы не знаем о декабрахах ничего. Это высоко развитый вид. Кристел уничтожил все сведения, какие у нас были, и мне нужен хоть один экземпляр.

Мерфи поднялся.

— Думаю, что смогу подцепить одного сеткой.

— Хорошо, ответил Дамон. — Я приготовлю для него большой чан.

Команда вышла на палубу. Стало душно. Океан лежал маслянисто-гладкий; дымка соединяла море с небом постепенными переходами красок — от грязно-красного у плота до бледно-розового в зените.

Выдвинули кронштейн, прикрепили парашютную сетку и тихонько спустили ее в воду. Гейнц стоял у лебедки; Мерфи перегнулся через фальшборт, пристально вглядываясь в воду.

Из-под плота выплыло что-то бледное.

— Поднять! — крикнул Мерфи.

Трос натянулся; сеть поднялась из воды в каскадах брызг. В центре ее бился шестифутовый декабрах, ловя жабрами воду.

Кронштейн повернули на палубу, сеть наклонилась, и декабрах соскользнул в пластикатовый чан. Он заметался во все стороны, пластикат прогибался под его ударами. Потом он тихо всплыл посредине, уложив щупальца вдоль тела. Вся команда столпилась вокруг чана. Сквозь прозрачные стенки на людей смотрело черное пятно глаза. Мерфи повернулся к Дамону.

— А дальше?

— Я попрошу поставить чан на палубе рядом с лабораторией, где он будет у меня под руками.