На суше и на море, 1961 - [192]

— Я и не собирался, — пробормотал Конэнт. В голосе его звучала растерянность.

— Приведу пример, — продолжал Киддер. — Представьте себе, что у вас в каждой руке по длинному стержню. Соедините их концами и давите. Пока давление рук направлено точно вдоль оси стержней, сила левой руки будет уравновешивать силу правой. Теперь представьте, что я подхожу и одним пальцем совсем легонько ударяю по месту соприкосновения стержней. Что произойдет? Стержни мгновенно отклонятся от прямой линии, и вы сломаете себе пальцы. Равнодействующая сила возникает под прямым углом от оси двух взаимно уравновешенных сил. Моя энергетическая установка основана на аналогичном принципе. Чтобы нарушить равновесие сил, достаточно ничтожного количества энергии. Когда знаешь как, сделать это несложно. Гораздо сложнее сохранить контроль над возникающей равнодействующей. Это надо уметь. Я умею.

— Мм… понятно.

На несколько секунд Конэнт умолк, потом злорадно завопил:

— Боже спаси и помилуй электрические компании! От меня им милости не будет. Слушайте, Киддер, мне нужен большой передатчик энергии в полную величину!

Киддер хмыкнул в микрофон:

— А не многого вы хотите, Конэнт? Здесь нет рабочих, вы знаете, а сам я не собираюсь возиться с установкой, в которой одна аппаратура весит тонн четыреста-пятьсот.

— Через сорок восемь часов я пришлю вам пятьсот инженеров и техников.

— Вы этого не сделаете, Конэнт. Я не хочу с этим связываться. Зачем? Я никого не трогаю, мне и так хорошо, и я не желаю, чтобы кто-то путался у меня под ногами.

— Послушайте Киддер, не валяйте дурака! Я вам заплачу.

— У вас не хватит денег, — насмешливо сказал Киддер и выключил радиофон. Его выключатель сработал сразу.

Конэнт был в бешенстве. Он орал в микрофон и тыкал пальцем в кнопку вызова. Но Киддер на своем острове ничего не слышал. Он оставил визжащий аппарат и ушел в лабораторию. Теперь он жалел, что передал Конэнту схему приемника. Кто же мог знать? Ему так хотелось попробовать, как будет вести себя самолет или автомобиль, питаемый энергией от модели неотериков. Теперь жалеть поздно. Впрочем, у Конэнта все равно ничего не выйдет. В схеме приемника разберется любой радиотехник, зато схему передатчика им никогда не понять. А модель Конэнт не получит.

К сожалению, Киддер плохо знал Конэнта.

Дни Киддера были заполнены бесконечными исследованиями. Как и его неотерики, он никогда не спал. Ел он каждые пять часов и регулярно каждые двенадцать часов по тридцать минут занимался гимнастикой. Он не следил за днями — к чему? В случае нужды год и число он мог бы узнать у Конэнта. Но Киддеру все это было попросту безразлично. Он отрывался от наблюдений только для того, чтобы разработать и поставить перед неотериками новую проблему. Как раз в то время его заинтересовали средства обороны. Мысль о них возникла в результате последних разговоров с Конэнтом. Впрочем, причина эта сразу отошла на задний план — Киддера увлекла сама идея. И неотерики уже трудились над созданием высокочастотного электрического поля, хотя Киддер и не видел в нем никакой практической необходимости. В самом деле, зачем ему эта незримая стена, убивающая все живое? Его интересовала теоретическая сторона.

Киддер разогнулся и отошел от телескопа, сквозь который наблюдал сверху за работой своих созданий. Здесь, в обширной контрольной лаборатории, он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Ему не хотелось уходить отсюда даже на короткие минуты, отведенные для еды. Каждый раз, отправляясь в старую лабораторию, он грустно прощался со своими неотериками, а по возвращении радостно их приветствовал. Слегка посмеиваясь над самим собой, Киддер вышел из здания.

В море виднелась черная точка — в нескольких милях от острова курсом на материк шел могучий корабль. Киддер остановился, глядя на него с глухим беспокойством. По бокам черного тела обозначились две белые полоски пены, судно приближалось. Киддер раздраженно фыркнул, вспомнив о том, как несколько лет назад на остров высадилась из любопытства целая орава яхтсменов. Эти бравые кретины замусорили его любимый остров и настолько заморочили ему голову дурацкими вопросами, что он потом несколько дней не мог обрести привычного равновесия. Боже правый, как он ненавидел эту публику.

Неприятные воспоминания породили неприятные ассоциации. Пока Киддер шел через двор, ассоциации сложились в мысли. Сначала он подумал, что было бы неплохо окружить лаборатории каким-нибудь силовым полем и повесить предупреждения для незваных гостей. Вторая мысль была о Конэнте, последнее время он вызывал у Киддера смутную тревогу. Особенно этот разговор по радиофону два дня назад. Строить энергопередатчик на его острове — только этого еще не хватало!

Конэнт поднялся с лабораторного табурета навстречу Киддеру. Долгое время они смотрели друг на друга молча. Киддер не виделся с председателем банка бог знает сколько лет, Один его вид вызывал у него головную боль.

— Хэлло! — жизнерадостно сказал Конэнт. — А вы неплохо выглядите!

Киддер что-то буркнул. Опустив свою громоздкую тушу снова на табурет, Конэнт продолжал:

— Не тратьте время на вопросы, мистер Киддер, я все объясню сам. Я прибыл на маленькой лодке два часа назад. Поганый способ передвижения, но мне хотелось преподнести вам сюрприз. Последние две мили мои парни шли на веслах. Кстати, у вас тут ни охраны, ни черта — таким путем к вам может вломиться кто угодно.