На суше и на море, 1960. Фантастика - [46]

— Вы не нашли больше картинок?

Сахико отрицательно покачала головой. Если бы она и нашла их, вряд ли это имело бы большое значение. Они нашли уже сотни картинок с надписями, но так и не могли установить связи между изображением и напечатанным текстом. Никто больше не сказал ни слова. Сахико опустила на глаза лупу и склонилась над книгой.

Селим фон Олмхорст оторвался от своих записей и вынул трубку изо рта.

— Все там закончили? — спросил он, выпуская дым.

— Все, как было намечено. — Она положила свои дневники и зарисовки на стол.

— Капитан Джиквел уже начал продувать здание сжатым воздухом с пятого этажа вниз. Вход там на шестом этаже. Как только он кончит продувание, будут включены кислородные генераторы. Я очистил ему место для работы.

Фон Олмхорст кивнул головой.

— Там было совсем немного дела, — сказал он. — А вы не знаете, Марта, какое следующее здание выбрал Тони Латтимер?

— Кажется, то высокое, с конической верхушкой. Я слышала, как он там просверливал канал для взрывателя.

— Ну что ж. Надеюсь, что хоть здесь нам повезет и мы хоть что-нибудь найдем.

Марсианские строения, которые они обследовали до сих пор, были нежилыми, и все содержимое их было начисто вывезено. Вещи, очевидно, постепенно растаскивали пока здание не было полностью опустошено. В течение столетий, по мере того как город умирал, шел процесс самоуничтожения. Она сказала об этом Селиму.

— Да. И мы всегда с этим сталкиваемся, за исключением, может быть, таких мест, как Помпеи. А вы видели хоть один римский город в Италии? К примеру возьмем хотя бы Минтурно.[4] Сначала жители разобрали одну часть города, чтобы привести в порядок другую, а после того как они покинули город, пришел новый народ и разрушил до основания то, что еще сохранилось от их предшественников. Даже камни обычно растаскивали для починки дорог. И этот процесс продолжался до тех пор, пока ничего не осталось от города, кроме следов фундамента. На сей раз нам повезло. Это одно из мест гибели населения Марса, а кроме того, здесь не было варваров, которые пришли бы позже и уничтожили все, что оставалось. — Он не спеша докуривал трубку. — В ближайшие дни, Марта, я собираюсь взломать одно из зданий и посмотреть, что там было, когда умер последний из них. Вот тогда мы узнаем историю гибели этой цивилизации.

— Да, но если мы сможем читать их книги, то мы узнаем всю историю, а не только некролог. — Она молчала, не решаясь высказать вслух свои мысли. — Мы непременно в один прекрасный день узнаем это, — сказала она, наконец, и посмотрела на часы. — Я хочу до обеда еще немножко поработать над списками.

На мгновение на лице старого археолога промелькнуло недовольство. Он хотел что-то сказать, затем передумал и снова сунул трубку в рот. По выражению его лица Марта поняла, что разговор окончен. Старый археолог думал. Он считал, что она напрасно тратит время и силы — время и силы, принадлежащие экспедиции. Со своей точки зрения, он был прав, она это понимала. Но ведь в конце концов должны же быть какие-то пути к дешифровке. Марта молча повернулась и пошла к своему месту, устроенному в центре стола из упаковочных ящиков.

Фотокопии восстановленных книжных страниц и транскрипций надписей пачками лежали на столе вперемежку с тетрадями, в которые были выписаны слова. Марта села, закурила новую сигарету и взяла верхний листок из пачки еще не изученного материала. Это была фотокопия страницы, напоминающей титульный лист какого-то периодического журнала. Марта вспомнила. Она сама нашла эту страницу дня два тому назад в стенном шкафу в подвале здания, которое только что кончила обследовать. Она внимательно рассматривала снимок. Ей удалось установить, правда еще очень гипотетично, марсианскую систему произношения. Длинные вертикальные значки были гласными. Их было всего десять. Не очень много, принимая во внимание то, что существовали, по всей вероятности, отдельные буквы для обозначения долгих и кратких звуков. Двадцать начерченных горизонтально букв были согласными. Такие двойные звуки, как НГ, ТШ обозначались одной буквой. Было мало вероятно, что разработанная ею система произношения точно соответствовала марсианской. Однако она выписала несколько тысяч марсианских слов и могла все их произнести.

На этом все кончалось. Она могла произносить около трех тысяч слов, но их значение оставалось для нее тайной.

Селим фон Олмхорст считал, что она этого так никогда и не узнает. Так думал и Тони Латтимер и, не стесняясь, говорил об этом. Она была уверена, что и Сахико Коремитцу была того же мнения. Временами ей казалось, что они правы.

Буквы на странице, лежащей перед ней, начали вдруг съеживаться и танцевать — тоненькие изящные гласные с толстыми маленькими согласными. Они это проделывали теперь каждую ночь во сне. Были и другие сны, когда она читала по-марсиански так же свободно, как и на своем родном языке. Утром она лихорадочно пыталась вспомнить сон, но напрасно. Она зажмурилась и отвела глаза от страницы. Когда она снова взглянула на фотографию, буквы успокоились и встали на свои места.

Строчка наверху страницы состояла из трех слов. Они были подчеркнуты снизу и сверху. Было похоже, что так марсиане выделяли заглавие.