На стороне бога - [9]

— Может, вы?

— Хорошо, — согласился Вейдеманис, — я буду вашим партнером.

— А мы сыграем в нарды с Олегом, — позвал своего помощника Усманов. — Он уже несколько лет живет у нас, и нарды ему очень нравятся.

— И включите телевизор, — попросил Мамука, — пусть играет хоть какая-нибудь музыка. Будет не так жутко.

Шарай подошел к телевизору, включил его. Нажал кнопку видеомагнитофона, вставляя кассету. На экране замелькали кадры фильма. Это была очередная серия «Звездных войн». Мамука усмехнулся, доставая колоду карт. Отари пошел к лестнице, чтобы подняться на кухню и забрать свою картину.

Алтынбай уселся на диване, доставая газету. Он явно не собирался присоединяться к играющим. Усманов легко поднялся. Несмотря на свой возраст, он сохранил подвижность. Взяв нарды, он кивнул Олегу Шараю, приглашая его следовать за ним. — Пойдем в бильярдную? — спросил Шарай.

— Хорошо, — согласился Усманов. Они вышли в соседнюю комнату. Четверо игроков в карты расселись вокруг большого стола.

— Может, женщины приготовят нам пока ужин? — спросил Мамука, глядя на свою супругу.

— Хорошо, — кивнула Нани. — Людмила, идем вместе со мной, — А ваши подруги все еще в спальне? — спросил Мамука, обращаясь к Погорельскому.

— Бабья истерика, — пробормотал тот, нахмурившись, и достал свою трубку, — но если хотите, я попрошу Сергея их позвать.

— Да, — кивнул Мамука. — Боюсь, что нашим женщинам это будет сложно — приготовить одним ужин на столько человек.

— Не думаю, что наши актрисы умеют готовить ужин, — пробормотал Погорельский. — Впрочем, можно попробовать. Сережа, поднимись наверх и предложи нашим девочкам помочь женщинам.

— Вы думаете, Толдина будет готовить? — с сомнением в голосе спросил Буянов.

— Не знаю, — раздраженно ответил режиссер. Буянов вздохнул и вышел из-за стола, чтобы пройти к лестнице и подняться наверх. Дронго проводил ее взглядом. Он сидел на диване рядом с молчавшим все время Алтынбаем Нуралиевым.

Тот равнодушно смотрел на экран телевизора, словно его ничто не интересовало.

Из соседней комнаты слышался стук падающих игральных костей. В нардах их называли «зарями». Удары по доске слышались через каждые несколько секунд, очевидно, игроки были очень увлечены.

Буянов вернулся через минуту. Он подошел к столу и сел напротив Мамуки.

— Она обещала помочь, — коротко сообщил он режиссеру.

— Да? — удивился Погорельский. — Я не ожидал от нее такой прыти. На съемках она постоянно проявляет свой характер. А как Катя?

— Ей плохо. Она лежит на кровати — кажется, заснула.

— Слава Богу! В таком возрасте истерики обычное дело. Говорят, что у женщины тридцать лет — самый критический возраст. А ей, кажется, двадцать восемь. Может, из-за того, что она до сих пор не вышла замуж?

— Не знаю. — Буянову был явно неприятен этот разговор.

Алтынбай поднялся. Ему было скучно смотреть на мелькавшие звездолеты.

Свою газету он, очевидно, уже прочел. Ни слова не говоря, он пошел к лестнице.

— Куда вы идете? — спросил Мамука, сдавая карты.

— К себе, — ответил Алтынбай. У него был низкий голос.

— В вашей спальне лежит повар, — пояснил Мамука. — Мы пронесли его в первую комнату, которая была справа от лестницы. Мехти сказал нам, что это ваша.

— Ничего, — успокоил Алтынбай, — рядом комната Олега. Я полежу там.

Рахман-ака отдал свою спальню актерам. Ничего страшного. Я только заберу свою книгу, Дронго удивленно поднял бровь. Интересно, какую именно книгу читает этот малоразговорчивый человек, похожий на борца?

— Только возвращайтесь! — крикнул Мамука. — Мы будем вместе ужинать.

Алтынбай кивнул в знак согласия. Игроки продолжали с азартом сражаться в карты, в соседней комнате громко бросали кости Усманов и Шарай. Дронго смотрел в экран телевизора. В отличие от остальных ему нравился фильм Лукаса как некая игра, у которой были свои правила. Дронго всегда любил фантастику, и особенно американских мастеров этого жанра второй половины века, а фантастический фильм Лукаса был некой пародийной компиляцией многих подобных произведений. Так продолжалось около пятнадцати минут, пока вниз не спустилась Нани.

— Скоро ужин будет готов, мы уже почти закончили, — сказала она, обращаясь к мужу, — но у нашего повара сильный жар. Я боюсь за него. И ничем не могу ему помочь. Людмила все время дежурит у его кровати.

— Мы можем что-нибудь сделать? — спросил Мамука.

— Нет, — ответила Нани, — нужно болеутоляющее. Он начал приходить в себя. А здесь самое сильное лекарство — это солпадеин. Его явно недостаточно.

— И что вы предлагаете? — спросил Вейдеманис.

— Спиртное, — пояснила Нани. — Это должно на него подействовать. Нужно дать ему выпить. Может быть, он выпьет и снова заснет. Хотя бы до прихода врачей. Но нам неудобно предлагать ему подобное «лекарство».

— Я пойду с тобой, — сказал Мамука. — На кухне есть спиртное?

— Очень много, — кивнула жена, — запасов хватит на несколько дней для всех желающих. Даже грузинское вино есть.

— Превосходно! — обрадовался Мамука. — Значит, будет не так скучно ждать. Я сейчас вернусь, — обратился к остальным мужчинам, вышел из-за стола и направился к лестнице за супругой.

Дронго поднялся следом за ним. Подумав немного, он подошел к бильярдной, деликатно покашлял, перед тем как войти, и толкнул дверь, которая сначала не поддалась. Он толкнул ее снова и затем постучал.