На соседней планете - [19]

Слуга, с докладом, что подан обед, прервал разговор. Хозяин дома и его гости спустились в сад и по тенистой аллее направились к площадке, перед другой террасой. В тени деревьев накрыт был стол, защищенный от солнечных лучей разбитой над ним палаткой.

На террасе появились две молодые женщины в белых одеждах. Несмотря на черный цвет лица, обе они были так чудно хороши, что Ардеа, положительно, пришел в восхищение.

Это была вторая супруга правителя со своей падчерицей. Обе они приветствовали Сагастоса, как старого знакомого, но казалось были поражены видом князя; особенно заинтересовалась им молодая девушка, сидевшая с ним рядом за столом.

В эту минуту Ардея совершенно забыл, что он находится на Марсе. Черные дамы поглотили все его внимание, и он с любопытством изучал их наружность и костюмы.

На чернокудрой головке жены губернатора, благородной Америллы, надета была маленькая, семигранная золотая тиара, которая придерживала длинный и широкий вуаль, сделанный из пурпурной ткани, прозрачной, как самый тонкий газ. Плотно облегавший корсаж оторочен был красной лентой и вышит золотом. Широкая юбка заканчивалась небольшим трэном. У хозяйки дома были большие, бархатистые, карие глаза. Руки и шея ее были покрыты массивными украшениями, усыпанными драгоценными камнями.

Соседка князя, — очевидно, еще очень молодая девушка, — была просто одета во все белое и не носила драгоценностей; только корсаж и волосы ее были украшены свежими цветами. Как он узнал потом, вуали могли носить одни лишь замужние женщины.

Эту очаровательную девушку звали Нирдана. В больших лиловато-голубых глазах ее блестело наивное любопытство и интерес, возбужденные в ней ее соседом. Однако, она воздерживалась от вопросов, которые, видимо, горели на ее устах. Только к концу обеда, ободренная любезностью к ней князя, она предложила ему показать сад, а потом, когда спадет немного жар, покататься на лодке.

Солнце садилось, и жара спадала, когда Нирдана, с позволения отца, предложила князю прогуляться с ней.

Тот поспешил согласиться и с понятным интересом спустился в громадный и прекрасно содержимый сад, растительность которого была гораздо богаче и разнообразнее той, которую он видел в земле раваллисов. Климат, очевидно, был здесь теплее, и страна представляла из себя что-то вроде тропиков Марса.

Сад заканчивался большим озером, у берега которого стояла на причале лодка. В лодке весел не было, но она была снабжена электрическим аппаратом, править которым взялась Нирдана. Они вошли в лодку и быстро понеслись по гладкой и сверкающей поверхности озера.

В разговоре Нирдана пыталась удовлетворить свое любопытство и узнать, откуда явился, и кто такой он, Ардеа; но так как князь давал уклончивые ответы, то она не настаивала, и разговор вертелся на пустяках.

Но вот вдали показался покрытый лесом островок, на котором стояло небольшое здание с пурпурным куполом, и князь осведомился, что это такое.

— Это небольшой храм, посвященный нашему богу, великому Имамону, — ответила Нирдана. — Хотите осмотреть его?

— Очень хочу, если можно.

— Конечно, можно! Но это только маленькая часовня, хотя все-таки и там можно совершать жертвоприношение. А что вам непременно нужно посмотреть, до вашего отъезда, так это большой храм Имамона, воздвигнутый на том самом месте, где погиб бог. Это несомненно самое богатое у нас святилище. Туда ежегодно стекаются тысячи паломников; а в большие праздники, на великом богослужении бывает даже сам царь. Одно из таких торжеств будет происходить на-днях.

Пока она говорила, лодка стала приближаться к острову. Вдруг на воде появились большие, белоснежные птицы, с маленьким, в виде короны, хохолком на голове, и крыльями, обрамленными красными перьями. Птицы эти без страха окружили лодку и протягивали голову к сидящим.

Нирдана вынула из кармана кусок хлеба и раздала его птицам, которые ели из ее руки, радостно при этом вскрикивая.

— Это ваши домашние птицы? — спросил Ардеа.

Нирдана отрицательно покачала головой.

— Нет, они живут на свободе. Во время жары они прячутся в гротах, по берегам озера, а при закате солнца выходят купаться и кормиться. Они посвящены Имамону, никто им не делает зла, и так как все богомольцы их кормят и ласкают, то птицы без всякого страха приближаются к людям.

В эту минуту лодка подошла к каменной лестнице, и Нирдана привязала ее к железному кольцу, а потом наклонилась и сорвала несколько больших и красивых голубых цветов, которые росли в воде у берега.

Прямая аллея вела в храм, внутренность которого была освещена многочисленными лампадами. Стены, казалось, были сделаны из синего сталактита; в глубине храма, в убранной цветами нише, красовалась большая белая птица с распростертыми крыльями, державшая в клюве длинный, острый нож. Перед нишей, на жертвеннике, стояла большая ваза с маслом, служившая лампадой.

Нирдана положила в нишу принесенные цветы, зачерпнула ложкой, лежавшей на жертвеннике, масла из большой стоявшей на ступеньках амфоры, и подлила его в лампаду. Преклонив затем колена, она стала горячо молиться.

Из вежливости, Ардеа последовал ее примеру, тоже подлил масла и тоже опустился на колени. Но на этот раз он не чувствовал того восторженного порыва, который охватил его в храме Веры.