На соседней планете - [14]

— Ба! Никогда и ни в чем закаиваться не следует! Впрочем, в данную минуту нет и речи о вашей женитьбе.

— Итак, мы можем продолжать наш путь! Я покажу вам еще церковь, посвященную исключительно молитве; потом мы пообедаем, а после обеда посетим некрополь царей и общественное кладбище. Больше я не могу вам ничего показать сегодня, так как мы должны поспеть во-время в гавань.

— Следовательно, мы отправимся морем к нашим черным соседям!

— Да! Но вот, мы и у храма Веры.

Они остановились перед большим каменным зданием, выкрашенным в розовую краску, с золочеными скульптурными украшениями. На широкой лестнице, которая вела ко входу в храм, женщины и дети продавали венки и цветы. Сагастос купил две гирлянды цветов для себя с князем, и оба вошли в церковь.

Таинственный полумрак царил внутри громадного храма, величественный и высокий свод которого был усеян звездами, освещаемыми, вероятно, электричеством, так как бледный и мягкий свет струился с высоты, легким сумраком окутывая украшенные скульптурной и мозаичной работой колонны. Храм был без окон и в глубине его виднелась красная завеса, на которой золотыми буквами была вышита надпись.

Перед завесою, на возвышении в несколько ступеней, стоял жертвенник, высеченный из ослепительно белого камня. А за жертвенником возвышалась фигура выше человеческого роста, изображавшая женщину, с вдохновенным видом поднявшую руки к небу. Лицо, шея и руки статуи были сделаны из розового, прозрачного, как стекло, вещества. Одеяние фигуры было из такого же вещества, только бледно-голубого цвета. Вообще, статуя производила удивительное впечатление.

На жертвеннике, в широко открытом сосуде курились ароматические вещества, смешанные с маслом и смолистыми веточками. Гирлянды украшали престол, и по его ступеням разбросаны были пучки цветов.

Сагастос купил при входе два флакона ароматичного масла, а затем вместе со своим спутником подошел к алтарю, от которого, в данную минуту, отходили мужчина и женщина.

Внимательно наблюдая, что делал Сагастос, князь возложил свой венок, влил в сосуд масло из флакона и преклонил затем колена рядом со своим наставником, который погрузился в горячую молитву.

Ардеа чувствовал, что им овладевало какое-то странное чувство. Мистическая обстановка, нежный и возбуждающий аромат, наполнявшие храм гармоничные вибрации, как дуновение, легкие и смутные, но в то же время невыразимо могущественные, — все это влияло на него, пробуждая в душе потребность молиться. Руки невольно сами сложились на молитву, глаза поднялись к усыпанному звездами своду, и горячий порыв вознесся из души к Отцу Небесному.

Минуту спустя, Сагастос поднялся, и оба они молча покинули храм.

— Кого изображает женщина на престоле? Что за чудная статуя! — спросил князь, когда они спускались с лестницы.

— Это символическое изображение веры и религиозного восторга, увлекающего душу в область бесконечного. К этой-то непреодолимой силе, возносящей нас над всеми горестями и слабостями жизни, взываем мы, моля о поддержке и помощи, в стремлении нашем к престолу высшего милосердия, — серьезно ответил Сагастос.

Оба замолчали и погрузились в свои думы. Снова чувство одиночества, грусти и тоски по Земле сжало сердце князя. Никогда еще все те, кого он оставил на том далеком от него мире, его родине, не казались ему столь близкими и дорогими. Но окружавшая действительность скоро вывела его из его тягостного раздумья.

Легкий экипаж Сагастоса остановился у входа в сад. К ним тотчас же подбежал человек и откатил колесницу в ограду, где уже стояло несколько экипажей подобного же рода.

Князь и Сагастос направились по аллее, обсаженной цветами, к павильону, который состоял из крытых стеклянных террас.

За столами сидело много посетителей, которые пили и ели.

При входе мага, все встали и почтительно поклонились ему. Сагастос ответил поклоном и сел со своим спутником за стол, который поспешили предоставить ему два других посетителя. Магу подали кубок какой-то голубоватой, похожей на молоко жидкости, пирожки и фрукты, а для его гостя — завтрак, состоявший из различных овощей и какого-то удивительного блюда, похожего на яичницу.

Пока наши путники завтракали, присутствующие стали перешептываться, бросая на князя любопытные взгляды. Сначала Ардея ничего не замечал; он был голоден и в эту минуту раздумывал о странности своего положения на другой планете, где нашел те же потребности и ту же человеческую деятельность. Но вдруг взгляд его заметил группу людей, которые с нескрываемым любопытством его рассматривали, и князь заволновался, А что, если они угадают в нем пришельца из иного мира и станут преследовать его повсюду нескромным любопытством.

Сагастос, видевший все, бросил ему ободряющий взгляд. Они быстро окончили еду, расплатились и вышли. Уход мага, как и его прибытие, был почтен всеми знаками глубокого почтение.

— Я боюсь, что заподозрят мое не-здешнее происхождение. По крайней мере, меня награждали неприветливыми взглядами, — сказал недовольным тоном Ардеа, когда они взошли на колесницу.

Сагастос рассмеялся.

— Это только беспокойная совесть внушает вам такое подозрение. Будьте спокойны! Никто не подозревает в вас столь необычайного посетителя. Вы довольно резко отличаетесь от нас, и потому привлекаете к себе внимание праздных людей. Бояться же вам положительно нечего! Мое присутствие обеспечивает вам всюду почетный прием, так как вас считают, и не без основания, моим учеником. Теперь вы сами понимаете, насколько необходимо вам таить ваше истинное происхождение. Но вот мы и приехали к царскому склепу.