На службе в сталинской разведке. Тайны русских спецслужб от бывшего шефа советской разведки в Западной Европе - [77]

Радек: Правительство поручило Тухачевскому выполнение одного задания, а он не мог найти для этого нужные материалы… Тухачевский ничего не знал ни о деятельности Путны, ни о моей преступной деятельности…

Вышинский: Значит, Путна пришел к вам, потому что Тухачевский послал его к вам с официальным заданием, но он не знал, чем занимаетесь вы, так как он, Тухачевский, не имел к этому никакого отношения?

Радек: Тухачевский никогда не имел к этому никакого отношения.

Вышинский: Я правильно понимаю, что Путна имел какие-то дела с членами вашей троцкистской подпольной организации и ваше упоминание о Тухачевском было сделано в связи с тем, что Путна пришел с официальным делом по приказу Тухачевского?

Радек: Я подтверждаю это и заявляю, что никогда не имел и не мог бы иметь никаких дел с Тухачевским, которые были бы связаны с контрреволюционной деятельностью, потому что я знаю отношение Тухачевского к партии и правительству и знаю о его абсолютной преданности им.

Когда я это прочитал, то был так сильно потрясен прочитанным, что жена спросила меня, что случилось. Я протянул ей газету со словами: «Тухачевский обречен!»

Она прочитала репортаж, но он ее не обеспокоил.

– Но Радек все время повторяет, что Тухачевский не был связан с заговором, – сказала она.

– Точно, – согласился я. – А нужно ли Тухачевскому оправдание Радека? Разве хоть на минуту можно сомневаться, что Радек осмелился бы по своей воле упомянуть на суде имя Тухачевского? Нет, это Вышинский вложил имя Тухачевского прямо в уста Радека. А самого Вышинского подвиг на это Сталин. Разве ты не понимаешь, что Радек говорит это для Вышинского, а Вышинский – для Сталина? Говорю тебе: Тухачевский обречен.

Имя Тухачевского, возникшее в разговоре между Радеком и Вышинским, упоминалось в этом коротеньком сообщении одиннадцать раз; и для тех, кто был знаком с методами ОГПУ, это не могло не иметь значения. Для меня это было ясное указание на то, что Сталин и Ежов сжимают кольцо вокруг Тухачевского и, возможно, вокруг некоторых других генералов из высшего командного состава. Мне было совершенно понятно, что уже сделаны все тайные приготовления и что в самое ближайшее время начнется процесс против них.

Я изучил официальный обвинительный акт и обнаружил, что секретное «признание» Радека было сделано в декабре. Именно в этом месяце я получил от Слуцкого приказ найти для него двух «германских офицеров». К тому моменту они уже вернулись и доложили мне, что в течение нескольких недель бездельничали в Париже, а затем им вдруг разрешили уехать, лаконично объяснив, что их «работа» пока отодвигается на некоторое время. Мы пришли к выводу, что возникли какие-то препятствия или просто изменились планы.

«Признание» Радека, в котором он упоминал имя Тухачевского, примерно совпадало и со сталинскими изменениями курса внешней политики. Оно появилось как раз в тот момент, когда Слуцкий предупредил меня о нашем неминуемом соглашении с Германией и приказал свернуть работу в рейхе.

Но почему же, думал я, Сталин решил именно теперь подорвать генералитет Красной армии? Уничтожив группу Каменева – Зиновьева, сокрушив очередной блок своих политических противников по делу Радека – Пятакова, какими мотивами мог руководствоваться он, инициировав борьбу против высшего командования нашей системы национальной обороны?

Ведь одно дело – отправить под ружья расстрельной команды группу политиков типа Зиновьева или Каменева, которых Сталин в течение многих лет унижал и морально уничтожал. Но совсем другое дело – расправиться с руководством национальной военной машины. Осмелится ли Сталин расстрелять таких видных военачальников, как маршал Тухачевский или, скажем, заместитель наркома обороны Гамарник, в такой критический момент международной ситуации? Осмелится ли он оставить страну беззащитной перед лицом врага, обезглавив Красную армию?..

Позвольте мне обратиться к фактам, лежащим в основе моих рассуждений. Маршал Тухачевский был самым блистательным военным деятелем среди военачальников советской революции. В начале Гражданской войны, в возрасте двадцати пяти лет, он был назначен командармом 1-й армии. 12 сентября 1918 года, когда судьба советской власти висела на волоске, он одержал решительную победу над соединенными войсками белочехов и Белой армии под Симбирском. Следующей весной, когда адмирал Колчак, продвинувшись с востока на запад, достиг бассейна реки Волги, только шестая часть российской территории оставалась в руках большевиков. Тухачевский нанес контрудар под Бузулуком и прорвал линию фронта врага. Закрепив первоначальный успех, он начал свое потрясающее наступление, отогнав Колчака за Урал и еще дальше – в Сибирь. 6 января 1920 года он сокрушил Колчака под Красноярском, освободив половину азиатской части России. Ленин восторженной телеграммой поздравил Тухачевского и его армию.

Разбив белую армию в Сибири, Тухачевский сразу же был отправлен командовать фронтом в Центральной России, где шли бои с Деникиным. Немногим более чем за три месяца Деникин был отброшен к Черному морю и вынужден был, погрузившись со своей армией на пароходы, бежать в Крым – последний оплот Белого движения. Так Тухачевский уничтожил двух самых серьезных врагов советского правительства – Колчака и Деникина.