На службе у бога войны. В прицеле черный крест - [12]
— Давай, Толя, рекламируй товар. Да смотри, не продешеви, если покупатель найдется!
Михайлов не знал, с чего начать: то ли просто развернуть газету и ждать покупателя, то ли кричать на весь базар: «А вот полотенца, простыни, наволочки, совсем новые, — подходи, не стесняйся!».
Но приятель стоял, не в силах вымолвить и слова, а только хлопал глазами, глядя на снующих мимо людей. Вдруг он страдальчески произнес:
— Нет, Петя, у меня ничего не получится. Начни ты, мне кажется, ты посолиднее выглядишь, значит, доверия больше. Постой, вон видишь, старушка так ласково смотрит на тебя, сейчас наверняка подойдет торговаться.
И действительно, маленькая сгорбленная старушенция, которую, видимо, привлек не наш товар, а скорее всего, спор, кому открывать торговлю, подходит к нам и спрашивает:
— Что, товарищи командиры, продаете?
Пришлось разворачивать газету и показывать товар, а она, проклятущая, щупает наши простыни и чуть ли не на зуб пробует. Рядом остановились три девицы, смотрят на этот цирк и хохочут-закатываются, показывая на нас пальцем. Гляжу, Михайлов стоит красный как рак, такого позора он, наверно, никогда не испытывал, да и я, признаться, сгорал от стыда при виде того, как старушка переворачивала наши тряпки, цокала языком, шепелявя что-то про себя, привлекая тем самым новых зевак.
Неожиданно Михайлов выхватил у бабули простыню, которую она с таким тщанием рассматривала, засунул под газету и, обернувшись ко мне, почти шепотом сказал:
— Рвем отсюда!
Мы помчались с рынка, как молодые кони, подальше от привередливой старушки, от нахальных девиц, которые от души посмеялись над нами, незадачливыми коммерсантами. Однако делать нечего, надо что-то предпринимать. Говорить военкому о нашем бедственном положении не хотелось. Кушать хочется, а денег у нас кот наплакал. Из щекотливого положения все-таки вышли: Михайлов где-то нашел мужика, загнавшего наше имущество и получившего за проведенную операцию соответствующие комиссионные.
Настроение у нас значительно поднялось. После хорошего ужина мы, лежа на нарах, даже затеяли дискуссию о том, была ли готова к войне Красная армия? Одни утверждали, что Красная армия сильна как никогда, что скоро из центральных районов подойдут резервы, и тогда врагу, посягнувшему на нашу священную землю, несдобровать, а от хваленых танковых дивизий, которыми немцы ломали нашу оборону, ничего не останется. Они ссылались на недавние примеры — Хасан и Халхин-Гол, на походы в Польшу, Прибалтику и Финляндию. Другие, наоборот, считали, что война будет носить затяжной характер и не закончится ни в три месяца, ни через полгода. И тоже приводили свои аргументы — большие потери войск и техники в первых оборонительных боях, начиная с 22 июня 1941 года.
Как оптимисты, так и пессимисты оставались при своих интересах, а между тем сводки Совинформбюро с каждым днем становились все тревожней, из которых было ясно, что враг теснит наши войска, и они сдают города и села Белоруссии, Украины, Смоленщины, Брянщины. Немцы подходят к Ленинграду и Москве.
Здесь же, в Вологде мы не чувствовали дыхания войны, не видели ее ужасов. Но прибывавшие с фронта эшелоны с ранеными говорили о том, что где-то идут бои и льется кровь.
Пользуясь случаем, пока нас не отправили на фронт, мы проводили время по своему усмотрению: днем ходили в кино, вечером — на танцы, а у кого водились деньги — в ресторан. У нас с Михайловым лишних денег не было, поэтому мы предпочитали танцы.
Однажды на танцплощадке увидели тех трех девиц, которые недавно досаждали нам своими насмешками на барахолке. Они зыркнули глазами в нашу сторону, о чем-то пошептавшись, весело засмеялись, видимо, вспомнили базар. Но мы их проигнорировали, сделали вид, что никогда с ними не встречались.
И все же своим вниманием вологодские девушки нас не обделяли, у Толи Михайлова появился свой предмет увлечения, у меня свой — медсестра из военного госпиталя. После танцев я провожал свою подругу домой. Жила она на окраине города, в районе, где в беспорядке стояли деревянные дома, где, наверно, на каждого жителя приходилось по десятку собак, готовых с каждого прохожего спустить штаны. Я всегда ходил в этот район с большой опаской, но, слава Богу, любовь моя быстро угасла и вот почему. Проходя как-то мимо госпиталя, увидел шествующую под ручку «даму своего сердца» с каким-то командиром из выздоравливающих, на груди которого сверкал орден Красного Знамени. Тут я понял: орден в любви играет важное роль.
Когда я рассказал своему другу о разбитой любви и женском «коварстве», Толя только улыбнулся:
— Добегался, рогоносец. Мой тебе совет — вызови своего соперника на дуэль!
Я не знал, что ответить Михайлову: ведь чертовка запала в мое сердце, которое еще никогда не любило. А тут еще друг стал издеваться, запел свой любимый романс:
Голос у лейтенанта Михайлова был приятный — бархатный баритон, и это еще больше раздражало меня. Я готов был запустить в него подушкой, как когда-то, в спецшколе, мы устраивали «подушечные бои», но воздержался: возраст не тот и обстановка другая.
«Константин Михайлов в поддевке, с бесчисленным множеством складок кругом талии, мял в руках свой картуз, стоя у порога комнаты. – Так пойдемте, что ли?.. – предложил он. – С четверть часа уж, наверное, прошло, пока я назад ворочался… Лев Николаевич не долго обедает. Я накинул пальто, и мы вышли из хаты. Волнение невольно охватило меня, когда пошли мы, спускаясь с пригорка к пруду, чтобы, миновав его, снова подняться к усадьбе знаменитого писателя…».
Впервые в истории литературы женщина-поэт и прозаик посвятила книгу мужчине-поэту. Светлана Ермолаева писала ее с 1980 года, со дня кончины Владимира Высоцкого и по сей день, 37 лет ежегодной памяти не только по датам рождения и кончины, но в любой день или ночь. Больше половины жизни она посвятила любимому человеку, ее стихи — реквием скорбной памяти, высокой до небес. Ведь Он — Высоцкий, от слова Высоко, и сей час живет в ее сердце. Сны, где Владимир живой и любящий — нескончаемая поэма мистической любви.
Роман о жизни и борьбе Фридриха Энгельса, одного из основоположников марксизма, соратника и друга Карла Маркса. Электронное издание без иллюстраций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Автора этих мемуаров можно назвать ветераном в полном смысле этого слова, несмотря на то, что ко времени окончания Второй мировой войны ему исполнился всего лишь 21 год. В звании лейтенанта Армин Шейдербауер несколько лет воевал в составе 252-й пехотной дивизии на советско-германском фронте, где был шесть раз ранен. Начиная с лета 1942 г. Шейдербауер принимал участие в нескольких оборонительных сражениях на центральном участке Восточного фронта, в районах Гжатска, Ельни и Смоленска. Уникальность для читателя представляет описание катастрофы немецкой группы армий «Центр» в Белоруссии летом 1944 г., а также последующих ожесточенных боев в Литве и Польше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Люди механически двигаются вперед, и многие гибнут — но мы уже не принадлежим себе, нас всех захватила непонятная дикая стихия боя. Взрывы, осколки и пули разметали солдатские цепи, рвут на куски живых и мертвых. Как люди способны такое выдержать? Как уберечься в этом аду? Грохот боя заглушает отчаянные крики раненых, санитары, рискуя собой, мечутся между стеной шквального огня и жуткими этими криками; пытаясь спасти, стаскивают искалеченных, окровавленных в ближайшие воронки. В гуле и свисте снарядов мы перестаем узнавать друг друга.
Автор книги начал войну командиром тяжелого танка KB-1C, затем стал командиром взвода самоходных артиллерийских установок СУ-122, потом СУ-85 и под конец войны командовал ротой танков Т-34–85. Он прошел кровавыми дорогами войны от Сталинграда до Кенигсберга. Не раз сходился в смертельной схватке с немецкими танками и противотанковыми орудиями. Испытал потерю боевых товарищей, вкус победы и горечь поражений. Три раза горел в боевых машинах, но и сам сжег немало вражеской техники. Видел самодурство начальства, героизм и трусость рядового и офицерского состава.