На широкий простор - [90]

Встретил он Тимоха во дворе, возле гумна.

За эти дни мучительных переживаний Савка похудел и осунулся. Он был похож теперь на человека, снятого с креста.

— Здорово, Тимох! — с виноватой усмешкой, боясь посмотреть Тимоху в глаза, приветствовал его Савка.

Тимох глянул на Савку и вздрогнул, будто перед ним стоял не Савка, а Савкина тень с того света. Минутку он стоял молча и неподвижно, потом подозрительно огляделся по сторонам.

«Откуда ты взялся и какая холера принесла тебя сюда и зачем?» — мысленно спросил Тимох Савку, а вслух сказал:

— Чего тебе нужно?

Голос Тимоха звучал сурово.

— Не сердись, Тимох, я сейчас уйду. Хочу только поговорить с тобой. Я ищу тебя все эти дни.

Тимох настороженно взглянул на Савку, ощутив неясное беспокойство.

— А что тебе надо от меня? — все тем же холодным тоном спросил Тимох.

— Я не так виноват, как вы думаете.

— Ну, так что с того? Тебя ведь отпустили.

— Я хочу, чтоб вы знали правду.

Тимоху не все было ясно в этом деле, и потому он спросил более мягко:

— Какую правду?

— Я, Тимох, знаю свою вину: я взялся за грязное, подлое дело. Уговорили меня войт и его компания, чтоб я стал фальшивым партизаном и доносил им на вас… Талашов Максим направил меня к тебе: я расспрашивал его, как найти партизан. Сначала он не говорил про вас ничего. А потом…

— …а потом сам старый Талаш сказал Максиму, чтоб он показал тебе дорогу ко мне, — перебил Савку Тимох.

— Сам Талаш? — удивился Савка.

— И я тебе скажу правду: раньше, чем ты пришел к нам в лес на разведку, мы знали уже все твои секреты и про твой сговор с войтом.

Савка удивился еще больше. А Тимох подпустил еще туману в глаза:

— Чудак ты, — сказал он, — ведь мы знаем, какие у кого мысли шевелятся в голове, особенно если это предательские мысли. И мы знали, что ты приведешь к нам своих панов.

Тимох залился дьявольским смехом.

Савка окончательно растерялся и, пораженный, смотрел на Тимоха. Только теперь догадался Савка, почему так дружно встретили там, в лесу, «панов», как называл их Тимох.

— Если вы все знаете, — начал сбитый с толку Савка, — то должны знать и про то, что я отступился от войта и от своей службы ему.

— Однако панов ты привел, — возразил беспощадный Тимох.

Савка опустил голову: что скажешь против правды?

— Но ты, Тимох, не знаешь, чего это мне стоило. Я сам, по своей воле, ни слова не говорил, никого из вас не выдавал. Ни войту, ни на следствии. А меня мучили, пытали. Мне растягивали жилы и кости. Но я все равно не признавался. Только когда снова потащили на дыбу, я не выдержал… Мо́чи не было выдержать…

Но и эти слова не тронули сурового Тимоха.

— Значит, ты нетвердый человек, — сказал он.

Против этого довода Савка не мог возразить.

— Когда я возвращался из леса… как проводил ты меня к шалашу… я хотел вернуться и признаться, что меня подослали войт и его дружки.

— Но ведь ты не вернулся.

— Да… Не хватило смелости признаться. Но я не думал тогда, что дело так обернется. Дрался с ними. Войту бок ножом пропорол. Вырвался от них, убежал. Если бы меня тогда не поймали и не отдали в руки палачей, я пришел бы к вам. Непременно пришел бы!

— Тогда было бы другое дело, — сухо отозвался Тимох.

Савка надеялся, что его признание и раскаяние хоть слегка тронут Тимоха, что Тимох посочувствует ему, поймет и поддержит его в этот тяжелый час. Но Тимох по-прежнему относился к Савке сухо и даже враждебно и не вымолвил ни одного слова сочувствия. Та пропасть, что лежала между Савкой и партизанами, оставалась такой же темной и непреодолимой.

Разговор оборвался.

О чем же еще говорить?

Савка постоял немного, а потом сказал:

— Ну, я пойду.

— Ну что ж… — отозвался Тимох, лишь бы только отозваться.

Савка замялся.

— Может, ты дашь мне кусочек хлеба в дорогу? — робко попросил он Тимоха.

— Что ж, можно… Пойдем!

Подошли к хате Тимоха. Савка остановился во дворе. Тимох вынес ему большой ломоть хлеба. Савка взял, поблагодарил.

— Ну, бывай же здоров.

— Бывай.

Савка ступил шаг, остановился.

— Никогда больше не сделаю вам ничего худого. Не сделаю, Тимох. Мне совестно смотреть вам в глаза, но я искуплю вину перед вами… искуплю чем только смогу. Скажи это старому Талашу и Мартыну Рылю.

Савка расчувствовался. Глаза его наполнились слезами. Хотел еще что-то сказать, но голос его оборвался. Он тяжко вздохнул.

— Человеком стать хочу, — сказал Савка.

— Ну-ну, — отозвался Тимох.

В этом «ну-ну» Савка услышал нотку сочувствия, и ему стало легче.

Высокая худощавая фигура Савки скользнула вперед и вскоре исчезла в глубине двора за строениями и деревьями. Тимох постоял немного, провожая Савку взглядом.

«Может, и в самом деле человеком станет,» — подумал Тимох.

Долгое время про Савку ничего не было слышно. Ни в Вепрах, ни в Примаках его не видели. О нем ходили противоречивые слухи. Одни говорили, что Савки уже нет в живых, что его убили партизаны. Другие утверждали, что Савку забрали поляки и прикончили его в тюрьме. Третьи держались того взгляда, что Савку и сам черт не возьмет, что такие люди, как Савка, не пропадают. Мнение этих людей основывалось на том, что Савка не впервой исчезает на многие месяцы, а потом возвращается. И они не ошиблись.