На широкий простор - [76]

«При чем тут „тот самый“? И почему „тот самый“?» — обеспокоенно подумал Мильгун. В этих словах послышалось что-то такое, от чего Савку словно обдало варом.

— Что значит «тот самый»?.. Разве есть еще и не «тот самый» Савка Мильгун и ты знаешь такого? — поинтересовался Савка.

— Может, и есть, может, и знаю, — многозначительно усмехнулся Тимох. Усмешка совсем не шла к его суровому лицу. — Кажется мне, будто я тебя где-то видел, — сказал Тимох, снова поглядев на Савку.

— Может, и я тебя где-то видел, — не растерялся Савка, подчеркивая слово «где-то».

— А где было это «где-то»? — спросил Тимох.

Савка хитро глянул на Будика:

— Если не ошибаюсь, так мы с тобой в Мозыре вместе ели царские сыры.

Савка намекал на мозырский острог. Он просидел там год за распространение прокламаций. Это обстоятельство, будто рисующее Савку с новой стороны, требует, однако, разъяснения. Дело обстояло вот как. Савка знал, что осужденные за «политику» пользуются уважением в народе. Он и решил этим воспользоваться и в последнее время, когда отправлялся «на ловлю» (то есть красть лошадей), засовывал в карман прокламации. Его поймали как конокрада, но у него оказались прокламации. И судили Савку не как конокрада, а как социал-демократа.

Теперь Савка всюду бахвалился, что боролся против царского «прижима».

Тимох Будик получил два года арестантских рот за поджог панской конюшни и сидел в остроге как уголовник.

— Гм! Так, так… Помню, — сказал Тимох. — А теперь, значит, воевать с панами?

— Воевать, брат, до конца воевать! — подтвердил Савка и решительно кивнул головой.

— Ну и хорошо. Поведу тебя к нашим, познакомлю с самим дедом Талашом.

…После того как дед Талаш столь удачно освободился из плена, он решил заняться Савкой Мильгуном. Что с ним делать? Как поступить с этим негодяем? У деда Талаша было много разных проектов, но, поскольку дело это касалось всех, дед посчитал более правильным передать его на решение партизанского отряда, в котором уже устанавливались свои порядки и законы.

В эти дни партизанский отряд значительно увеличился. Повстанческое движение с приближением весны росло и ширилось. Мартын Рыль привел в отряд Марка Балука из-под Тернищ. У Марки в Тернищах был свой отряд смелых повстанцев. Ему надо было установить связь с партизанами деда Талаша и выработать вместе с ними план совместных действий.

Имя Марки Балука было хорошо знакомо партизанам. Когда он появился перед ними, его встретили с радостью. Дед Талаш крепко сжал ему руку и долго тряс ее, пристально всматриваясь в Балука.

— Дай же, сокол, поглядеть на тебя. Слыхал я, слыхал про Марку Балука. Искал тебя, сынок, эге ж… Женку твою однажды встретил. О тебе говорили…

Приход Марки Балука, приближение весны и расширение партизанского движения выдвигали ряд новых вопросов, их надо было обсудить. Совещание провели в лесу. На совещании были Марка Балук, Мартын Рыль, Тимох Будик, Нупрей, дед Талаш и несколько рядовых партизан. Говорили о формах партизанской связи, обсуждали условные знаки для опознавания своих, советовались, как лучше вербовать людей в партизаны, договаривались о разграничении районов боевых действий. Когда все эти вопросы были обмозгованы, взял слово дед Талаш.

— А теперь, молодцы, расскажу вам одну вещь, — начал дед. — Помните, что говорил нам товарищ Букрей? Он говорил, что к нам будут приставать и наши враги… Как он только называл их, я запамятовал…

— Провокаторы, — подсказали деду.

— Во-во, эти ама́торы…[23] Так видите, не ошибся Букрей. У меня есть точные сведения, что войт Василь Бусыга и его приятели богатеи наняли конокрада Савку Мильгуна, чтоб он, прикинувшись нашим человеком, пролез к нам как партизан. Через этого вора они хотят выведать все наши секреты, а нас продать панам. Чуете, что делается? До чего додумались, подлюги! И Савка к нам заявится. Я сказал, чтоб его послали к Тимоху Будику. Ты, Тимох, и приведешь его к нам. Только ничего не говори, что мы уже все знаем… Так что нам делать с этим Савкой? Давайте подумаем вместе.

Раздались возмущенные голоса. На Савку Мильгуна посыпался град крепких слов и жестоких проклятий. Все это в конце концов вылилось в суровый единодушный приговор:

— Застрелить гада!

— Повесить предателя!

— Да уж, пощады ему не будет! — сказал Талаш. — Но за спиной Савки стоят еще бо́льшие наши враги: войт Бусыга, Бирка, Бруй. Что же они, божьи внуки? Так мы им и простим?

— Им туда же дорога! — послышались грозные голоса.

Мартын Рыль стоял нахмурившись. Он думал о среде, в которой жила Авгиня. Неужели она не знает об этом сговоре своего мужа и его приятелей?

Ничего не сказал также и Марка Балук.

— А ты как считаешь, сынок? — обратился к Балуку дед Талаш.

Балук усмехнулся:

— А я, батька, вот как считаю. Когда к нам придет Савка и разнюхает то, что ему нужно, его надо будет отпустить.

— Как это — отпустить такого гада? — спросил Тимох Будик.

— А вот вы слушайте.

И Марку слушали с напряженным вниманием.

— Савка поспешит назад и доложит обо всем тому, кто его послал. А они пойдут и заявят в полицию. И Савка приведет сюда полицию или солдат. Вот тут и надо будет подкараулить их да встретить так, чтоб никто не вернулся из леса.